Ойроэн

– Натворил бы. Но твой сын – не Фарр. И даже не Лиан. Рад это Рад. Над ним не висит проклятье и не довлеет чувство долга, его не крали младенцем и не уродовали ненавистью. Этот мальчик никогда не знал зла. К тому же... в нем две силы. Две стихии дают ему право менять этот мир. И вторая всегда будет сдерживать первую.

– Это как? – я ничего не поняла.

– Он владеет не только огнем.

– Ох... А что еще?

Кайза встал с топчана, качнул головой из стороны в сторону, разминая затекшую шею.

– Вода, – сказал он. – Разве ты сама не замечала?

6

Вода...

Ну, конечно, я замечала. Но не особо верила, ведь у папаши Рада не было ни малейших проблесков такого дара. А от кого бы еще ему унаследовать его? Видать, мало я понимала в делах магов. Да и ладно. Тот факт, что сын, возможно не спалит себя и все вокруг в порыве гнева, сам по себе был достаточно хорош, и я не стала ничего спрашивать. А Кайза и не подумал объяснять. Он покинул женскую половину, оставив меня одну.

Лежать вот так, накрытой мягким одеялом, было хорошо, но я уже слишком сильно хотела сходить до ветру. Пришлось вылезать и тащиться наружу. По пути к выходу из тэна я вяло улыбнулась его хозяйке, мимолетно чмокнула сына в макушку и быстренько выскочила за полог. Мне не хотелось ни с кем говорить, не хотелось ни взглядов, ни прикосновений.

Освободившись от лишнего, я направилась к своему фургону. Сама не поняла зачем. Минуту смотрела на письменную конторку, в которой скрывались бумаги Айны, но даже открывать ее не стала. Вместо этого повалилась на соломенный тюфяк своей тарой лежанки, натянула на голову шерстяное одеяло, свернулась под ним в комок и закрыла глаза. Вскоре мне удалось согреться, мое дыхание стало ровным, а стук сердца спокойным. Я смотрела перед собой, в душную темноту плотного шерстяного кокона, а видела солнечный день, яркие отблески солнца на лезвии горты, которую лихо крутил, перебрасывая из руки в руку, таргано Бенеш...

...Он был лучшим из лучших, как и положено сыну таргала. Сильный, ловкий, выносливый, с длинной черной косой до пояса, какие носят воины дергитов. На коня сел прежде, чем пешком ходить научился, вместо игрушек в детстве с оружием забавлялся, а женщину впервые познал, когда другие еще не думают даже о поцелуях. Никто не назвал бы таргано красавчиком, но обаяния ему хватало, и многие девушки мечтали разделить с ним ложе и судьбу... покуда не узнавали его ближе. Да только молодой сын таргала не спешил выбирать себе суженную. Наслаждался мужской свободой, брал от жизни все.

Вот и я ему глянулась.

Помню, как радовалась, дура, когда узнала, что за парень признакомился со мной в дергитских землях... Мигом распростилась со своими тогдашними дружками и согласилась ехать с сыном тагала хоть куда. Гордая сидела перед ним в богато вышитом седле, свысока смотрела на тех, мимо кого шагал его точеный жеребец.

Не сразу поняла, с кем связалась...

Пока мы добирались до места, ничто не вызвало у меня подозрений.

Он не был особенно ласков со мной, но и зол не был. Обычный степной парень – горячий, суровый, всегда знающий, что ему надо и как. Непохожая на других степных женщин, я стала для него диковинкой, редкой игрушкой, которую жалко сломать. Он щедро отдавал мне лучшие куски мяса, подарил свой кинжал, украшенный дорогими каменьями, а когда ночами брал меня, неистово, жадно, то не жалел ни поцелуев, ни красивых слов. С ним было как на лезвие драгоценного клинка – красиво и опасно. За те пять дней, что ехали мы к стоянке его отца, я дважды видела, как жестоко он наказывал тех, кто был с ним недостаточно любезен, но лишь, когда оказалась в его шатре, поняла, во что вляпалась.

У Тайкуров не принято иметь несколько жен, для дергитов же это вполне закономерно. Вот только эти две девушки не были женами таргано Бенеша. Они были просто его собственностью, его пленницами, не смеющими противиться такому укладу жизни. Я знала, что так бывает, но никогда не могла приложить такую судьбу на себя. Они выглядели совершенно беззащитными и бесправными. На другой же день мне стало известно, что одна из них была сиротой, а другая – старшей дочерью из очень бедной семьи. Некому было за них заступиться, и сын таргала обходился с ними, как хотел.

Насколько далеко он может зайти в своих жестоких выдумках, я поняла в первую же ночь в этом красивом, богато обставленном шатре.

Прежде мне никогда не приходилось делить ложе с кем-то кроме своего мужчины, но, когда после сытного и пьяного ужина мы, смеясь и на ходу раздевая друг друга, ввалились в тэн таргано, я поняла, что на этом празднике жизни будут еще двое приглашенных. В первый миг меня разобрало незнакомое доселе смущение, но потом я подумала – а почему бы и нет? Может, это даже интересно? Как новая игра...