Окаянь 2 (СИ)

— Жалко бинокля при себе нет, — посетовал Жагрин. — Может, сбегает кто за ним? Боюсь, как бы эта сволочь нам сюрприз не притащила… — приложив козырьком ладонь ко лбу, он пристально вглядывался вверх.

— Какой сюрприз? — не понял Зотагин.

— Сожжённую вертушку помнишь? — не оборачиваясь, спросил Жагрин. — Делай выводы!

Зотагин не сразу понял, какие выводы он должен сделать.

— Бомбочку может на нас сбросить, — перехватил его вопросительный взгляд Денис.

— Или подкорректировать, что пошлют сюда с понтона. Тоже не исключено, — добавил Жагрин.

Зотагин представил оба варианта и ему стало не по себе. Не то, чтобы испугался, просто захотелось оказаться где-нибудь в другом месте, подальше отсюда. Сейчас он полностью поддерживал бригадира. Готов был тут же без промедления сесть за руль.

— Сбить бы его, — предложил Дзьонь.

— Согласен! Раздражает, ёжики колючие! — поддержал идею Тихон. — Только тут снайперка нужна. Из «калаша» не достанешь.

— Сейчас принесу! — вызвался Голубчик.

— Отставить! — цыкнул на них Жагрин. — Повоевать сильно захотелось, да? Снимешь ты, Паша, эту птичку, а ну как вместо неё та дура, что возле острова притаилась, выяснить отношения захочет. Все тогда навоюемся!

— Какие у вас предложения, Арсений Иванович? — поинтересовался Фан-Цзынь.

— Уже предложил, если кто глухой и не расслышал. Уезжать надо.

— Хорошо. Вам с вашим военным опытом виднее, — согласился Дмитрий Олегович.

Опыт армейской службы бригадира не подвёл. Только «Витязь» тронулся с места, как из-за дальнего берега на озёрную гладь вылетела стая быстроходных катеров.

— Дождались, мать твою! — увидев их в боковом окне кабины, выругался Жагрин. — Говорил же, сразу уходить надо было! Газуй, Лена, жми на полную!

Та кивнула. Двигатель «Витязя» сипло взвыл, резко набирая обороты Зотагин едва успел защёлкнуть ремень безопасности, как его мотнуло в сторону. Транспортёр угодил в глубокую заполненную талой водой колдобину, выхлестнув веер грязных брызг с правой стороны. Автомат унесло с колен бригадира и с грохотом впечатало в дверцу. Жагрин, бормоча проклятья, вернул его на прежнее место. Рация слетела с торпедо и теперь протестующе вопила где-то под ногами. В жилой секции ещё не осознали степень опасности и, мешая русские слова с китайскими, злым разноголосьем требовали деликатного обращения. Не получив ответа, рация вскоре замолчала и елозила взад-вперёд по полу кабины, пока Зотагин не ухитрился ухватить её за короткий хвостик антенны.

Лу сосредоточенно глядя вперёд и закусив от усердия нижнюю губу, на предельно допустимой в таких условиях скорости, не выбирая дороги, гнала транспортёр вглубь тайги, подальше от места стоянки. «Витязь», протестующе взрёвывая двигателем, то с разгона ухал в неожиданно возникшую на пути яму, то подлетал на взгорке, то резко менял направление, объезжая препятствия. За сиденьями при каждом таком вираже что-то грохало, с дребезгом каталось по полу, но Елена, обычно помешанная на чистоте и порядке, сейчас не обращала на это внимания. Только иногда почему-то осуждающе косилась на Зотагина. Ремень безопасности хоть и не давал тому вылететь из кресла, но временами Сашка всё равно ощущал себя зайцем в невесомости. Бригадир на соседнем сиденье тоже бледнел от Ленкиного пилотажа. Что сейчас творится в жилой секции, Зотагину даже думать не хотелось. Наверняка там летает всё, что не привинчено и не успели принайтовить. Но это ладно, пережить можно. Хуже, если со сцепкой что случится. При такой гонке её гидравлика в любой момент накрыться может. Возни с ней потом не оберёшься.

Транспортёр миновал опушку редколесья и выехал на заболоченную низину располосованную множеством ручьёв. Километрах в двух за низиной темнел взбиравшимся по косогору хвойным лесом длинный увал. Местами его пологие склоны осыпались, образуя обрывистые уступы.

— Туда! — указал Жагрин в сторону взгорья. — И желательно без спешки, — неожиданно попросил он. — Староват я уже для таких марш-бросков. Чуть наизнанку не вывернуло.

— Без спешки, так без спешки… — покладисто согласилась Лу, плавно ведя транспортёр между мочажинами. — Смотрю я на вас, Арсений Иванович, и не перестаю удивляться, — неожиданно сказала она.

— И чего же во мне такого удивительного? — обернулся к ней Жагрин.

— Чего удивительного? — переспросила Елена, притормаживая перед разлившимся вширь ручьём. — Удивительно, что вы за собой никакой вины не чувствуете. Словно и не было ничего, словно не сдали нас американцам. А ведь и тогда вы понимали, и сейчас понимаете, что бы они с нами сделали.

— Не вижу необходимости вновь затрагивать эту тему, — отрезал Жагрин. — Я предельно ясно выразил свою позицию и считаю, что все точки в ней расставлены.

— Точки, может, и расставлены, — нехотя согласилась Лу. — Многоточия остались.

— Например?

— Например, не повторится ли при случае что-то подобное. Хотелось бы заранее это знать, чтобы опять не пришлось расставлять точки.

— Ты хочешь сказать, что вот прямо сейчас и намечается тот самый случай? — начиная злиться, уточнил Жагрин.

— Именно это я и хочу сказать, — подтвердила Елена.