Окаянная сила

– Ну, еще до поляков был на Москве Грозный царь Иван Васильевич, и пришло ему время помирать. А неохота! И послал он слуг своих верных за самый Архангельск-город, в самую Корелу, чтобы ему оттуда ворожей привезли. Там они, по слухам, самые что ни на есть, водились. И привезли ему двенадцать старых старух. Он призвал их к себе и говорит – ну-ка, бабы, что меня завтра ждет? Ворожеи посовещались, сказали. На следующий день глядит – всё так и вышло. И стали они у него жить, под крепким караулом. И, видно, надоело им это.

– Еще бы не надоело! – Алена вспомнила болотный остров.

– А царь всё не решался спросить у них, когда ему помирать. Но вот видит, что не врут ему бабы – и осмелился, спросил. И говорят они ему – царь-государь, помирать тебе… День назвали. А он им не поверил. Коли так, говорит, за вранье в этот день вас всех живьем спалят. Помирать-то не хотелось, а день они ему указали вскорости…

– Что бы им соврать? – удивилась Алена.

– Не вышло соврать. Их по разным чуланам рассадили, к каждой особо за гаданьем приходили. Не сговорились они, а если из всей дюжины одна бы соврала или две – это же сразу понятно стало бы! Ну вот, день настает, а царь бодр и весел. И посылает он своего верного слугу взять этих баб и казнить. А время было близко к вечерне. И хотят их везти палить, а бабы – в крик! День-то, кричат, еще не кончился. Царю донесли. Он перед тем, как вечерню стоять, сел с боярином в тавлеи поиграть, играл, играл, вдруг за грудь схватился, со стульца наземь грянулся. И нет Грозного царя! Правду бабы сказали. Их потом выпустили, они на Москве остались, ворожбой промышляли. А как такую бабу прозвать? Кореленка! И дочка у нее – Кореленка, и внучка. Вот и примечай. Этак, может, и я Кореленка буду, сама того не ведая…

– Ты ж Рязанка! – удивилась Алена.

– Батьке прозванье было Рязанец, Никита Рязанец, и нас, дочек, Рязанками кликали, – объяснила Степанида. – А способность-то к силе от матери наследуют. Что же нам с твоей силушкой-то буйной делать, как с нею быть?

– А я почем знаю? Скажи лучше, что платы возьмешь.

– Хоть ты меня от гибели спасла, а плату брать буду, – подумав, решила Рязанка. – Проклятье твое вот каково – твою матушку, девка, на семь гробов разделили. С семи гробов землю брали да над распутьем метали, чтобы в семь гробов она людей уложила, и каждый у нее жизни седьмую часть заберет. Ты в утробе еще была, мать как родила тебя – скоро померла, не успев никого погубить. Вот на тебя всё и пало. Как седьмой гроб исполнится – тут тебе и не жить.

– Знаю… – буркнула Алена. – Дед Карпыч растолковал.

– Дитятко твое – то, видать, был первый гроб.

– Третий… – вспомнив Дунюшкиных сыночков, Пашеньку да Алексашеньку, Алена вздохнула. Знать бы – так близко бы она к Дуниным деткам не подошла, в сибирскую украину бежала бы – лишь бы они жили…

– А первые два?

– Младенцы, ангельские душеньки.

– Уж и четвертый гроб закопан.

– То – дед Карпыч. Он нарочно меня при себе держал, чтобы проклятье его в могилу загнало, а не Афимьюшку, – объяснила Алена. – Он мне и растолковал, и к Кореленке послал…

– А он как учуял? – полюбопытствовала Степанида. – Стар ли был дедка-то?

– Стар, обезножел… У него сыну уж, Петру Данилычу, лет пятьдесят стукнуло! – вспомнила Алена.

– Данила Карпыч, стало быть? А знаешь, был на Москве такой ведун Данила – не твой ли дед?

Алена пожала плечами.

– А я в пятый гроб ложиться не хочу. Рановато мне, – продолжала Рязанка. – Губишь-то ты тех, кто тебе дорог, кому сама дорога. А мы с тобой сладимся, как купец с покупателем, ты деньги платишь, я ведовским товаром тебя снабжаю. Глядишь – и обманем твое проклятье.

– А разве можно обмануть?

– Проклятье – оно в словах заключается, и именно слово силу имеет, – объяснила Рязанка. – Кабы сказано было, что все, с кем ты торг ведешь, в те гробы угодить должны, ты бы семерых купчишек давно уж похоронила, да и сама богу душу отдала.

Тут Алена крепко задумалась.

– Берешься ли ты такое мерзкое проклятье отделать, Степанидушка? Гляди, мою силу тоже ведь можно в ход пустить.

Ворожея задумалась.

– Пожалуй, что и смогу. Но знаешь ли, Аленушка, что для того особый день нужен?

– А что за день?

– Ты ведь на Алену равноапостольную родилась? Так вот, он и нужен.

– Так то ж в мае!

– В мае, – подтвердила Рязанка. – Но к тому деньку крепко подготовиться надобно. Зиму учиться будешь, весной проклятье отделаем.

– А ранее – никак?

– Может, та твоя Кореленка и смогла бы отделать ранее, а я не умею.

– Ну, ладно…