Окаянные девяностые

— Погоди, погоди, Боря! Это только часть, остальное в ближайшие дни.

— Сколько здесь?

— 15 тысяч!

— Всего-то?

— Я же сказал: часть.

— 15 тысяч? Ну и жмоты же! А чо ты тогда пел: Боинг, Боинг, денег куры не клюют! Да разве это деньги, курам на смех!

— Боря, ты тоже пойми, платить всю сумму за то, что не видел, мягко говоря, неосторожно.

— Ах, неосторожно! — вскипел Карпов. — Кто-то над своим кошельком трясется, а я значит должен башку подставлять! Нет, так не пойдет!

— Ну не горячись, Боря, на моего партнера можно положиться. Он человек слова.

— Чего, чего, это в наше-то время? Да где ты такого нашел?

— Неважно, главное, он платит.

— Э-э, Михаил Иннокентьевич, я не дурак! Хватит мне мозги пудрить про совместную российско-американскую компанию и продвижение передовых технологий. Чую, тут шпионажем попахивает.

— Какой шпионаж?! О чем ты, Боря?! — воскликнул Беднов и замахал руками.

— О том, а на кой черт ты меня потащил в Тагил? Неужели это нельзя было сделать в Салде?

— Ну, ты же знаешь наших режимщиков, если заметят, то появятся лишние вопросы. Они тебе нужны?

— Значит, говоришь не шпионские дела? — сбавил тон Карпов.

— Клянусь! Ну какие еще шпионские, я же себе не враг?

— Так ты же говорил про Боинг, а это же американцы.

— Но мы-то имеем дело с нашим мужиком. Он из Екатеринбурга, из новых русских, а партнеры у него американцы.

— Новый русский? О, этот точно кинет.

— Боря, перестань, он заинтересован не только в материалах, но и в тебе, как специалисте.

— Правда?

— Клянусь! После ознакомления с материалами, он намерен встретиться с тобой и сделать деловое предложение.

— Ну, это уже не ля-ля тополя! Ладно, забирай, — согласился Карпов, передал пакет с чертежами и предупредил: — Здесь только часть материалов.

— Как?! А остальные где? — опешил Беднов.

— Не в Караганде, конечно, но в надежном месте.

— Ты же меня подставляешь, Боря?! Так же нельзя!

— Михаил Иннокентьевич, извини, вот когда все заплатит, тогда получит остальное.

— Ну ты, Боря, и прохиндей, — только и нашелся, что сказать Беднов.

— Жизнь учит, Михаил Иннокентьевич, раз рыночная экономика, то будем торговаться.

— Ладно, поиграли в комедию и хватит.

— Это не комедия, Михаил Иннокентьевич, будут деньги, будут и материалы, — не уступал Карпов.

— Барыга! — бросил ему в лицо Беднов, схватил пакет с чертежами, швырнул в дипломат, выскочил из машины и едва устоял.

Под ноги подкатился истрепанный футбольный мяч. Выругавшись, Беднов пнул по нему, ошметки грязи заляпали новые брюки, и бросил яростный взгляд по сторонам. На него скалились два алкаша. Они, с трудом сохраняя равновесие, совершали немыслимые телодвижения и пытались разлить водку по стаканам. Тот, что был выше ростом, подал Беднову стакан и заплетающимся языком предложил:

— Б-бери, м-мужик, будешь третьим.

— Да пошел ты… — слова застряли в горле Беднова.

В следующее мгновение он оказался в объятиях «Высокого». Возмущенный возглас замер на губах Беднова, на него смотрели совершенно трезвые глаза, а в воздухе ощущался запах дорого одеколона. Остолбенев, он остекленевшим взглядом наблюдал, как рядом, взвизгнув тормозами, остановился микроавтобус. Из него выскочило четверо в черных масках. Один бросился на помощь к «алкашам», а трое ринулись к машине Карпова, не дали ему закрыть дверцу, выдернули и швырнули на асфальт. Последними из микроавтобуса вышли двое начальственного вида, среди них выделялся среднего роста, светловолосый крепыш. Он шагнул к Беднову и объявил:

— Я — полковник Ильин! Вы арестованы, следуйте за нами!

Беднов пытался что-то сказать, но нервный спазм перехватил горло, а ноги отказывались идти. Группа захвата подхватила его на руки, внесла в микроавтобус, и он студнем расплылся по сидению. Вслед за ним в машину втащили Карпова. Он пытался сопротивляться, ему надели наручники на руки и ноги. Минула минута, и уже ничто не напоминало о завершении операции российской контрразведки. Толпа зевак с разинутыми ртами застыла на месте, кто-то только и нашелся, что сказать:

— Во жизнь пошла! Мафия средь бела дня людей хватает! Хоть на улицу не выходи!

Это взорвало толпу.

— Одно ворье наверху, житья никакого нет!

— Только и думают, как себе карман набить, а на людей им наплевать!

— Дожили! Недавно на «Вагонке» танк угнали!

— А вы слышали, Мамыкина снимают, за разврат, за пьянство, за дебош! Кстати, вашего соседа забирают, потому что он на Берию похож.

Толпа росла и, набухая гневом, проклинала власть и жалела «несчастную жертву распоясавшейся мафии».