Окаянные девяностые

— ВСМПО?! Влад, кто такие? Как они мимо нас туда пролезли? — возмутился Раздольнов.

— Разберусь, Николай Павлович, и перекрою кран, — заверил Сова.

— С краном потом! А сейчас найди, достань хоть из-под земли этих леваков и 27 тонн титана!

— Сделаю, Николай Павлович! Считай титан у тебя в кармане!

— Мне нужны не слова, а дела! Ищи этих леваков и решай вопрос!

Сова подхватился из кресла. Вдогонку ему Раздольнов бросил:

— Влад, передай Малышу, я им недоволен! Пусть передавит всю мелочевку, что тащит титан с ВСМПО!

— Николай Павлович, а нам чем заниматься? — поинтересовался Астоян.

— Дело свое делать, Ашот! — отрезал Раздольнов и объявил: — Все свободны!

Участники совещания потянулись на выход. Последним из кабинета выходил Жучин.

— Миша, постой! — окликнул его Раздольнов.

Тот обернулся. Раздольнов прошел к двери, плотно прикрыл и поинтересовался:

— Ты сейчас в каких отношениях с Харламовыми?

— А что? — не торопился с ответом Жучин.

— Так в каких отношениях?

— Со старшим у меня пока ровно, а с Пашкой пошли серьезные напряги.

— Слушай, сведи меня со Стариком, у него, в отличие от Пашки, крыша еще не поехала. Война не нужна ни им, ни, тем более, мне.

Жучин помялся и, пряча глаза, ответил:

— Коля, у меня с ними сейчас не те отношения, чтобы стрелки забивать.

— Миша, я тебя прошу, организуй встречу. Ты же им не чужой, с пятнадцати лет знаешься.

— О, Коля, когда это было, сегодня все сплыло. А если по-чесноку, то не хочу между вами встревать, — признался Жучин.

— Не хочешь? А что, будет лучше, если мы друг дружке горло перегрызем? Война начнется, тогда никому и тебе тоже, не отсидеться.

— Коля, ну пойми ты меня, я Старику многим обязан. Кем я был до него? Безотцовщина, мать гардеробщица в театре, зарплата курам на смех. По глупости залетел, и если бы не Игорь, то сгнил бы на зоне.

— Миша, я же не прошу тебя быть моим адвокатом, сведи, а там как карта ляжет, — настаивал Раздольнов.

— Ладно, попробую забить стрелку, — сдался Жучин, но предупредил: — Коля, только я не при делах.

— Хорошо, поехали!

— Чо, прямо сейчас?

— А чего тянуть резину, раньше начнем, раньше закончим. Поехали! — торопил Радольнов.

Они спустились вниз и сели в машины. По дороге к Харламовым Жучин созвонился с отцом — Игорем; тот оказался на месте и согласился на встречу. У подъезда его дома Раздольнов, оставив охрану, вслед за Жучиным поднялся на этаж. На лестничной площадке их встретил телохранитель, обшарил с пяток до макушки и, не обнаружив оружия, впустил в квартиру. В прихожей их принял второй телохранитель и проводил в гостиную.

В ней находились оба Харламовых. Отец, Игорь, жилистый, иссушенный годами, проведенными на зоне, усыпанный татуировками, напоминал мумию. Сын, Павел, типичный качок. Поздоровавшись с Жучиным, Игорь сделал вид, что не заметил руки Раздольнова, и кивнул на место за столом. Николай, поиграв желваками на скулах, снял плащ, повесил на спинку стула и сел. Рядом приткнулся Жучин. Харламовы закурили и сквозь кольца сизого дыма колючими взглядами постреливали в Раздольнова. Пауза затягивалась. Жучин поерзал по стулу и, избегая холодно-презрительных взглядов Харламовых, начал мучительно-трудный для себя разговор.

— Игорь, к тебе есть серьезный базар.

— У тебя что-ли, Мишка? Так мы с тобой, вроде, все перетерли, — не горел желанием общаться Харламов-отец.

— Нет, не у меня, у Николая Павловича.

— Ах, уже Николай Павлович? Во, каково?

Раздольнов не стал обострять обстановку, избрал примирительный тон и предложил:

— Игорь, давай не будем устраивать распальцовку, а поговорим по-человечески.

— И о чем?

— О том, что стрельба и трупы никому не нужны.

— Какие трупы? Какая стрельба? Паша, может ты чо-то слыхал? — хитрил Харламов-отец.

— Насчет трупов, так это не к нам, а в морг, — с кривой ухмылкой произнес Харламов-сын.

— Игорь, хватит комедию ломать, давай нормально поговорим! У меня бомбанули фуру с титаном, убили двух водил! — начал терять терпение Раздольнов.

— А я тут при чем?

— Наводка у меня на твою братву, прорезались они с титаном в Таллине.

— Ч-о?! Какой на хрен Таллин? Ты свой базар фильтруй! Меня на понт не возьмешь, я тебе не фраер!

— Игорь, сбавь обороты. Давай договариваться, пока не началось мочилово! Пора цивилизованно вести бизнес.

— Ах, цивилизованно?! Ну, ты молоток! Подгреб под себя весь цветмет, заглатываешь редкоземы в Тагиле и Двуреченске, а нам дуля с маком! — взвился Харламов-сын.

— Паша, я-то чем виноват? Предложи лучшие условия, и получай свое. Я не против.

— Он не против? Так хто ты такой?

— Паша, это не разговор, давай не поносить друг друга, а решать проблему.

— Уже решили! В Двуреченске твои шестерки подставили наших и людей Гасана!

— Чего?! Ты что несешь?! — вспыхнул Раздольнов.

— А то, менты трясут их, как грушу.

— Какие менты?

— Обыкновенные! Ты же с ними давно снюхался!

Здесь уже выдержка изменила Раздольнову, и он взорвался:

— Да вы им всю жизнь стучите! Идиоты, как были «синяками», так ими и подохнете!

— Ч-о?! Ах ты сявка! Ты на кого пасть открываешь?! Та я тебя как клопа раздавлю! — взвился Харламов-отец и схватился за пистолет.