Окаянные девяностые

Первый акт «спектакля», разыгранный американской разведкой, остался за ней. Русская контрразведка, судя по действиям наружки, пошла по ложному следу. Это придало уверенности Саттеру, и он заторопился.

Прозвучал первый звонок, и зрители потянулись в зал. Директор театра проводил американскую делегацию и Ванюкина в центральную ложу. Из нее партер был виден как на ладони, где-то там, среди публики должен был находиться «Артист». Саттер поискал его взглядом и обнаружил в первых рядах. Старые театральные связи агента сработали, и он оказался на почетном месте. Держался «Артист» по-прежнему расковано, продолжал что-то энергично обсуждать с собеседником, которого Саттер заметил еще в буфете.

Отзвенел последний, третий звонок, опоздавшие зрители заняли свои места. Зал медленно погрузился в таинственный полумрак, занавес раздвинулся, и со сцены полилась чарующая музыка Чайковского. Саттер не считал себя знатоком классического искусства, но мелодия и танец артистов балета не могли оставить равнодушным даже самое холодное сердце. Исполненные тонкой грации движения человеческого тела в гармонии с прекрасной музыкой затронули сентиментальные струны в душе Саттера. Он на время отдался во власть искусства. Для провинциального театра постановка и исполнение оказались весьма недурны. Артисты играли с вдохновением, и благодарная публика то и дело взрывалась аплодисментами.

Подходил к концу первый акт балета. Саттер переключил внимание со сцены на ряд, где находился агент и мысленно просчитывал каждый шаг и каждое движение в заключительной части операции — обмена информацией. Он не имел права на ошибку, малейший промах грозил расшифровкой «Артиста» перед русской контрразведкой, а ему позорной высылкой из России.

Стих последний аккорд, публика взорвалась бурными аплодисментами. До моментальной явки с агентом оставалось всего несколько минут, и здесь Саттер почувствовал предательскую слабость в ногах, сказывались усталость и нервотрепка последних дней. Усилием воли он взял себя в руки и взглядом поискал тех, кто должен был прикрывать его и «Артиста». Дункан и сотрудники разведгруппы находились поблизости, их напряженные и сосредоточенные лица говорили о том, что им тоже приходится нелегко. Раскованно держался лишь Смит, он непринужденно играл свою роль — отвлекал на себя внимание русской контрразведки. И здесь в дело вступил сам генконсул. Сославшись на недомогание, Грин извинился перед Ванюкиным, директором театра и направился на выход, за ним двинулась свита. На этот маневр американской разведки среагировала «студенческая пара».

Вслед за Грином настал черед действовать Дункану и Брауну. Пит подмигнул Саттеру и направился в буфет. За ним тут же увязалась худосочная девица в очках, а на хвост Брауну сел качок. Он и Дункан растаскивали наружку по углам и расчищали Саттеру пространство для маневра. Он же с заинтересованным видом прохаживался перед экспозицией, посвященной Козловскому, и не упускал из вида «Артиста». Тот держался с завидным спокойствием, пил коньяк в буфете.

Отзвенели первый и второй звонки. Из буфета и с улицы в зал повалила публика. Саттер влился в общий поток и, не упуская из поля зрения наружку и «Артиста», продвигался вперед. Какой-то десяток метров и секунд отделял его от агента. Тот не суетился и сохранял хладнокровие. Под свод галереи он и Саттер вошли одновременно. И тут Дункан, возникший, словно из-под земли, уронил на пол бинокль и создал пробку. Этим тут же воспользовался Саттер, стремительно шагнул вперед и поравнялся с «Артистом». Их руки сошлись. На ладонь Саттера скользнула дискета, а он сбросил агенту капсулу с инструкциями, вмонтированную в зажигалку. В тот день операция по связи посольской резидентуры ЦРУ в Москве с агентом «Артист» завершилась успешно.

Посольская резидентура ЦРУ в Москве.

Резидентура ЦРУ в Москве осуществляет разведывательную деятельность с позиций посольства США, расположенного на Садовом кольце, в районе Новинского бульвара (в советский период улица Чайковского). Ее сотрудники действуют под дипломатическим прикрытием и занимают часть кабинетов на 7-м этаже.