Окаянный груз

Ендрек радостно глазел по сторонам. Под торжище городской совет Батятичей выделил здоровенный пустырь по левую, восточную сторону от тракта. С одной стороны торг ограничивался оврагом – заросшие частой порослью орешника края перестали расходиться, но в свое время землицы он оттяпал у города немало. С другой – быстрый глубокий ручей не давал улизнуть случайно вырвавшемуся скакуну. Третью образовывал лесок – ясени да дикие яблони, в тени которых разбили шатры ковали и коновалы, готовые за умеренную плату хоть перековать жеребца на все четыре ноги, хоть выхолостить его – на усмотрение заказчика. Ярмарка есть ярмарка, и кроме главного, основного товара хватало товаров сопутствующих. Зазывали покупателей продавцы напитков – от кислого ржаного кваса до ядреной, выгорающей почти без остатка горелки. Тут же крутились лоточники с пирожками, крендельками, булками с маком, ватрушками. Для панночек имелись нарочно разлущенные лесные орешки. Ендрек улыбнулся, вспомнив, как один профессор в Руттердахе с пеной у рта доказывал, что эти орехи – их еще называли лещиной – просто незаменимы для людей, занимающихся умственной деятельностью. Для тех же панночек и их мамаш в продаже наличествовали ленты, нитки, иглы, матерчатые цветочки, тесьма и прочее, прочее, прочее, чего только пожелает пытливый женский ум. Для панов тоже нашлось бы много интересного и полезного. Ремни и перевязи, пристегивающиеся к поясу сумочки для камней, чтоб саблю точить, вычурно выкованные стремена и удила на любой вкус – от жесткого грызла до трехзвенного трензеля, поводья, путлища, ножи и сабли – некоторые из довольно качественной стали, на это указывал замысловатый рисунок вдоль клинков. В общем, всего глазом не окинешь, руками не перещупаешь.

Пан Гредзик начал прицениваться к богатому перу павы. В Прилужанах таких птиц не водилось. Ну, разве что в клетках где-нибудь в родовой усадьбе князя Януша или покойного Жигомонта. Поэтому диковинные перья весьма ценились среди шляхтичей, хоть и не каждому дано было их приобрести.

Пан Юржик тем временем без умолку трещал в ухо медикуса о конских статях и на что следует обращать внимание, чтоб тебя барышник не провел и не выставил на посмешище перед всеми честными лошадниками.

– А голова у коня, пан студиозус, должна быть не тяжелой и не грубой, лучше широколобой и не очень длинной…

– Это как? – пробовал проявить заинтересованность Ендрек. – Испекли мы каравай. Вот такой ширины, вот такой ужины?

– Тьфу ты, пропасть, ученая голова! Не умничай. Видишь, у коня голова во сколько раз твоей больше, а он не умничает! Красивая голова должна быть. Этим все сказано. Коли у коня голова красивая, то, значится, она правильная. Самое то… Вот еще. Рот должен быть широким, да такой, чтоб верхняя губа маленько перекрывала нижнюю.

– А я думал, только в зубы глядеть надо.

– В зубы тоже! Погоди, я тебя научу. Держись меня, студиозус, – худому не выучу.

– Эй, пан Гредзик! – окликнул шляхтича Меченый. – К-красоту после наводить будем. Если се-серебро останется.

Цвик скорчил недовольную мину, но возражать не стал. Покорно направил своего гнедого коня следом за вороным. Только сунул в рот большой палец.

– Гляди, гляди, – вполголоса бросил Юржик на ухо Ендреку. – Разозлился.

– С чего ты это взял, пан Юржик?

– Хе! Ногти грызет. Я за ним еще в Берестянской буцегарне подметил. Там он зубами клацал, ровно волчина лесной. Как до кости не сточил?

– А-а!

– Вот тебе и «а». А знаешь, какая холка у коня должна быть? Высокая, длинная и мускулистая. Иначе седло по-человечески не взгромоздишь!

– Слушай, пан Юржик, – взмолился студиозус, – избавь ты меня от своих рассказок…

– Что, неинтересно? – прищурился пан Бутля.

– Ой, ни капельки. Я всю жизнь думал, что для лошади самое главное – ноги.

– Вот потому-то я тебя, олуха, и учу! – Шляхтич торжествующе воздел к небу палец. – А ты, студиозус, радоваться должен! Нога, она, конечно… Она тоже важна. Но не самая главная…

Ендрек вздохнул и приготовился слушать до бесконечности.

– А в ноге что главное? А? Отвечай, студиозус!

– Да не знаю я! Копыто?

– Ну, не без того. Но про копыто мы другой раз поговорим. В передней ноге главное – лопатка!

– Скажешь тоже, – вмешался ехавший до того молча Хватан. – В передней ноге главное, чтоб предплечье короче пясти было, дрын мне в коленку! Тогда конь не трясет. На галопе как в колыбельке качаешься.

– Ну, это как поглядеть! – Юржик повернул красное, распаренное на солнце лицо к новому собеседнику. – Без лопатки той силы у ноги не будет!

– А для задней ноги?

– А для задней ноги – круп, Господом всякой скотине даденный! Он длинный и не косой должен быть!

Ендрек, довольный, что от него отстали, постарался переместить коня так, чтоб оставить между собой и спорщиками пана Гредзика. Обиженный Войцеком шляхтич проводил его недобрым взглядом, не прекращая грызть ноготь. Ендрек покачал головой:

– Нехорошо, пан Гредзик. Не ровен час ноготь загниет.

– Твое какое собачье дело?! – неожиданно вызверился всегда дружелюбный и обходительный пан Цвик. – Отстань от меня!!!