Окатанский боец (СИ)

   Чувства – рычаг для управления человеком.

   Чувства – делают нас слабыми. Д.»

***

«Меня зовут Эмори. Мне двадцать лет. И, кажется, в скором времени я собираюсь совершить ошибку, которая если и не приведёт к новому Концу света, то вполне может начать самую жестокую и кровопролитную войну из всех ныне возмоных. А чем это не Конец света?»

   Как-то так, что ли, жалко и без эмоций должно звучать моё признание, если бы оно вообще имело право быть озвученным. А права такого у меня нет, – Сэйен запретила. Ведь стоит только развязать язык и…

   «У тебя есть привилегии. Ты хорошо обучена. Не лишена силы воли и знаешь, что такoе боль, не так ли? - звучали её слова несколько часов назад. - ещё ты слишком любишь свой народ и не допустишь его гибели по собственной прихоти, или из принципов. Я достаточно хорошо тебя изучила, Эмори. Считаешь меня монстром, что использует тебя? Мне плевать. Всё, что от тебя требуется – выполнить свою работу, а потом, даю слово, я оставлю тебя в покое. У тебя есть сутки, чтобы дать мне ответ».

   «Почему я? В чём моя ошибка»?

   «В том, что четыре года назад ты спрыгнула в яму, закрыв собoй морта. Это было глупо. Но это заслуживает уважения. И главное – этого уже не исправить».

   Четыре года назад…

   Травма черепа, сотрясение мозга, сломанная ключица, рёбра. Внутреннее кровотечение.

   Если бы в тот день главврача Окаты не было в городе, меня бы не спасли.

   Полгода ушло на физическое и моральное восстановление. А затем, вместо реабилитации, наступили самые ужасные месяцы моeй жизни… меня судили.

   Как оказалось, по новoму законодательству, одобренному советом Верховных намалов, я нарушила десяток законов! И самый страшный из них, влекущий за собой суровое наказание, звучал как «Предательство человеческой расы». Я не имела права вставать на защиту морта, и уж тем более на финале Кровавого сезона.

   Если бы не отец, вероятнее всего меня бы прозвали вcенародной изгнанницей и выставили за ворота города. А дальше, оставалось бы рассчитывать на удачу отыскать воду в пустыне,или же на максимально безболезненную смерть… что вряд ли. Так что только благодаря влиянию и положению отца в обществе, суд в наказание за проступок, на три года сослал меня в Шэлманский монастырь с запретом на покидание территории деревни.

   Сперва я была пленницей, а потом стала «своей». Тогда и начались тайные побеги из Шэлмана на встречи с Дьеном. Кто бы мог подумать… что одна из них, в конечном счете, закончится клеткoй где-то в Мёртвых землях и условиями, что выдвинет для меня никтo иная, как Сэйен – дочь признанных героев и изгнанница Тантума.

   Ночь наступила.

   Меня бросили обратно в клетку, поставили снаружи жестяную миску с мутной вонючей водой, как какому-то бродячему псу, и даже охрану не выставили, заперли дверь и оставили в полной темноте смотреть на звёзды через круглое окошко в стене.

   Кажется, я задремала , а разбудил меня оглушительный лязг, от которого сердце подпрыгнуло до самoго горла,и приглушённый вскрик вырвался изо рта от испуга. Оказалось, это всего лишь Сэйен разбудила меня ударом стальной балки о клетку.

   – Прости, не удержалась. Ты так сладко спала, - хищно улыбнувшись, Сэйен приседает на корточки. – Заскочила поинтересоваться, как обстоят дела с принятием решения?

   Откажусь сотрудничать,и уже через минуту меня бросят на корм новорождённым рафкам; даже обращать не станут. Соглашусь, и придётся совершить самый опрометчивый поступок в своей жизни – снять с монстра оковы.

   – Кто этот морт? Почему он так важен? - едва ворочая языкoм в пересушенном рту, смотрю на Сэйен туманным взглядом. ё алые глаза, словно два адских кострища горят в полумраке, а белозубая улыбка выглядит еще более жестокой, чем раньше.

   – Ты ведь не думаешь, что я стану посвящать тебя в эту информацию, – приглушённо усмехается.

   – Если он так важен… – не без труда сглатываю. – Если так важен… что если подарив ему свободу, я тем самым лишу её людей? Какой смысл бороться за жизнь, если, в конечном счете,ты лишишь её нас всех?

   Тишина. Шумный вздох. И Сэйен, поднявшись на ноги, принимается прохаживаться вдоль клетки туда и обратно.

   – Ты преувеличиваешь мои возможности, Эмори, - отвечает на новом тяжёлом выдохе. Я не Бог, не судья,и даже не палач… Я всего лишь хочу получить назад то, что принадлежит мне.

   — Но он ведь морт…

   – Да. И он нужен мне, - говорит, остановившись и взглянув на меня сверху вниз. – А тебе, судя по всему, нужен хороший стимул. Что, своя жизнь совсем не дорога? Тогда, как насчёт жизни… одного очень симпатичного бравого капитана?

   Молчу. Но не дышу почти. Внутри всё сковало ледяным ужасом, предчувствием чего-то ужасного,и лишь в сердце всё ещё жива надежда - «Блефует. Этой суке ни за что не добраться до Дьена»!