Окатанский боец (СИ)

ЛАВА 4

*Радио-апокалипсис*

   *Зомби-волна *

   Track # 4

   Milck – «Devil, devil»

   Сообщение: «Холодные звёзды кружатся над головой. Острые, жестокие, насмехающиеся. Иссиня-чёрный холст служит им идеальным фоном. Идеальные звёзды на идеальном фоне идеальной ночи. Идеальное покрывало для мертвецов. Д.».

***

– Зачем ты это делаешь? - Кричать не имеет смысла. Криком можно лишь до крови содрать горло, но так и остаться неуслышанной. Никем, кто бы мог помочь. Кто мог бы избавить от пытки, что приготовил для меня Брей.

   – Ты не посмеешь! – избиваю ногами воздух, не дотягиваюсь до рафка, который зажигает керосиновую лампу, якобы для тoго, чтобы мне в темноте было не так страшо… Не так страшно, чёрт побери, когда этот здоровый урод будет калечить мoё тело! – Позови, Сэйен! Слышишь?! ПОЗОВИ ЕЁ! У нас с ней договор! Ты не должен… ты не имеешь права причинять мне вред!

   Брей бросает на меня мрачный взгляд из-под бровей и нехотя отвечает:

   – Вообще-то я здесь по её приказу, Рыжик. По приказу Сэйен. бломчик, да?

   Бред.

   Какой-тo бред! бсурд!

   На запястьях затянута толстая цепь, другой конец которой пристёгнут к мощному крюку в потолке, так что ноги мои с трудом достают до пола, и каждая мышца в теле натянута струной. Дрожу. Обливаюсь холодным потом и умоляю рафка не делать того, что задумал… того, что было велено!

   Наконец cлышу объяснения:

   – Намалы не поверят, если пленница вернётся так скоро, да ещё и без единого пoвреждения, сечёшь? - щуря один глаз, взирает на меня Брей и вновь кривится будто бы ему невыносимо брезгливо даже просто рядом со мной находиться.

   — Никто и так не поверит, что вы отпустили меня живой и даже не попытались выдвинуть условия! – не теряя надежды, хриплю срывающимся голосом. – В этом нет смысла!

   – Условия были выдвинуты час назад, лапуля, – равнодушно отвечает Брей. - Разумеется, для отвода глаз, нам на хрен не сдались ваши боеприпасы, но… звучит логично, cкажи?

   – Меня в обмен на боеприпасы?

   – Отказали, – рявкает Брей и сплёвывает на пол. - Другого и не ожидалось. Папашик твой, видать, решил забить на тебя болт, ха! – басисто смеётся и глазами алыми сверкает. - Но… поспешил заверить, что, если Рыжик его сдохнет - переговоров и пленников больше не будет. Смерть. В чистом виде.

   – Это запугивание. Армия и с места не сдвинется без приказа Верховного намала! А тот не отдаст приказ, пока не состоится полное собрание всех лидеров Альтури, – тяжело, отрывисто дышу. Капельки пота срываются с кончика носа и подбородка, футболка на спине прилипает к телу…

   – Ты чё, думаешь, мы ващщще идиоты? - один глаз щурит. – Это и бабке моей понятно! Но нам-то на руку! Притворимся даунами и живой тебя им вернём, мол «Пардон, ошибочка вышла».

   – Это не логично.

   – Это весело. И это даст нам время, пока отбросы Окатанские мозжечки свои в кучку собирать будут, соображая, какого чёрта это вообще было.

   – Отбросы? – шиплю презренно. – Ты родился человеком! Твоя мать была человеком! Так как ты мо…

   – Человек - звучит гордо, а рафк – перспективно, – перебивает. - Я за перспективы.

   – Почему здесь так жарко?

   – Это я горячий парень, - подмигивает.

   – Почему так жарко?!

   – Вот же доставучая! – вздыхает раздражённо. - Так ты вырубишься быстрее, ясно?! Да, кстати, Сэйен просила передать, что по возвращению в свой муравейник сможешь использовать полученные от меня-ублюдка травмы, как причину желания стать солдатом, ну, вроде как… сильнее стать хочешь, отомстить и тому подобная херня, усекла?

   – Усекла.

   – Вот и ладненько.

   – Этого не избежать? – выдыхаю практически утвердительно.

   — Не-а, – качает головой Брей и ещё успевает заранее принести извинение, прежде чем его кулак рассекает горячий воздух и с глухим звуком врезается мне в живот.

***

Альтури, Южная граница

   Линия горизонта на востоке вспыхнула алым, и первые лучи восходящего солнца золотыми стрелами пронзили грязно-серое небо, прогоняя с него остатки ночи, пряча за лиловыми облаками огоньки звёзд.

   В Новой эре рассветы всегда такие – яркие, пламенные. Мама часто сравнивала их с пожаром, что каждый день разгорается на исходе ночи и огибает землю кольцом. А мы в этом кольце, маленькие, как чёрные точки на карте. На привязи, существуем без возможности выбраться за границы, лишённые большей части нашего дома, но живые. Всё еще сражающиеся за место под солнцем.

   У моей мамы была своя философия на тему жизни и смерти; она верила, что огонь способен приносить не только смерть и бедствия в этот мир, но еще и избавление, очищение души, её реинкарнацию. Моя мать хотела стать птицей. Сильной, выносливой и свободной настолько, что границ для неё не существовало бы. Однажды на рассвете, она вспарила бы высоко в небеса и, рассекая большими крыльями дымку облаков, пронеслась над огненным кольцом попутно ветру. Это и была бы - её свобода, её победа.

   Но всё сложилось иначе.