Океан безмолвия

Я смотрю на Дрю так, словно он задал риторический вопрос. В общем-то, так и есть.

— Когда-нибудь все-таки я заставлю тебя пойти со мной. — Не заставишь. — Ладно. У меня есть запасной план. Вот и она. — Я поднимаю голову и вижу Настю. Она идет по коридору в нашу сторону. На ней все те же туфли. Скоро мы действительно приступим к практическим занятиям, и то, что я ей сказал, — истинная правда. Мистер Тернер и близко не подпустит ее к мастерской, если она не приобретет приличные туфли, защищающие ее ноги. А ей как будто все равно.

— Разве не я твой запасной план?

— Ты вообще никакой не план, но как-нибудь я тебя уломаю.

— Снова напоишь ее, она заблюет тебе весь диван.

— Никак не забудешь, да?

— Никак. — Это уж точно. Воспоминания о той ночи будут преследовать меня вечно.

— Привет, Настя-Пастя! — Дрю расстается со мной и нагоняет Настю у двери мастерской. Мне кажется, что взгляд, которым она его награждает, должен убить его на месте. — Что так смотришь? — слышу я его вкрадчивый голос, приближаясь к ним. — Я же любя. — Если это и есть его новая тактика, мне за него страшно. Но сильно обеспокоиться я не успеваю. Выражение ее лица чуть меняется. Она силится сохранять невозмутимость, но ей это не удается, и на лице ее появляется некое подобие улыбки. Пожалуй, это даже не улыбка. Просто уголки губ едва заметно приподнялись, но это сразу бросается в глаза, потому что на ее лице даже полуулыбка — большая редкость. Я был бы разочарован, если бы дешевые штучки Дрю подействовали на нее, но не думаю, что она купилась. Скорее, его подкаты ее просто забавляют. Несколько секунд, и улыбка исчезла с ее лица. Она входит в мастерскую. Дрю остается в коридоре. Я как раз подхожу к нему. Он даже не спросил ее про вечеринку.

— Прокатило.

— Хоть в морду не дала. — Он улыбается, как будто довольный результатом.

— А зря. — Тьерни Лоуэлл на другой стороне коридора закрывает свой шкафчик и поворачивается к нам. Точнее, к Дрю. Меня она, по-моему, вообще не замечает. Джинсы на ней настолько в обтяжку, что, кажется, перетягивают кровеносные сосуды. Под белой футболкой черный бюстгальтер. Сама футболка выше талии, из-под нее выглядывает дразнящий кусочек тела. Фигура у Тьерни завидная, кончить можно, глядя на ее формы, и она не стесняется выставлять их напоказ. В прошлом году они с Дрю кадрились какое-то время, и последствия были не очень хорошие. Тьерни не лучшим образом отреагировала на то, что ее бросили. Это меня не удивило. Удивило другое: как вообще случилось, что они снюхались. Она — крепкий орешек, а Дрю есть Дрю. Никогда не мог этого понять. Дрю сообщил мне, что они встречались, уже после того, как их отношения получили огласку, да и то к тому времени они уже расстались. Дрю занялся другой девчонкой; Тьерни обозлилась. Народ удивлялся: как можно быть такой слепой, не видела, что ли, с кем связалась? Думаю, она все видела и понимала, однако расстроилась.

Дрю ей не ответил, и она, больше не сказав ни слова, пошла прочь.

— С этой я маху дал с самого начала, — говорит он. А с какой он не дал маху? Если это все так драматично, зачем вообще связываться? Я вошел в мастерскую. Дрю отправился в канцелярию. Весь следующий урок он будет бегать по школе, разнося пропуска, флиртуя в коридорах и по мере сил уклоняясь от каких-либо обязанностей.

Настя сидит за одной партой с Кевином Леонардом, куда неделю назад посадил ее мистер Тернер. Я рад, что она осталась там: очень уж нервничал, когда она постоянно находилась у меня за спиной. Я предпочитаю наблюдать за другими, оставаясь вне их поля зрения. Почти все знают, что на меня лучше не глазеть, но Настя с первого дня своего появления в школе дает понять, что она — не «почти все».

Звенит звонок. Мистер Тернер обводит взглядом класс, проверяя, все ли на месте. Потом велит по одному человеку с парты взять по ящику с материалами с рабочего стола в передней части помещения. Я сижу один, поэтому поднимаюсь и иду за ящиком. За остальными партами сидят по двое, и лишь за Настиной — трое: Настя, Кевин и Крис Дженкинс. Настя сидит, как сидела, и за ящиком идет Крис. В комплект материалов входят несколько дощечек, молоток, гвозди разных размеров, шкурка и набор предметов, которые, похоже, в каждом ящике разные. Кевин выхватывает из рук Криса ящик, переворачивает его на парту. Коробка с гвоздями при ударе о столешницу открывается, и они катятся в разные стороны. Шум привлекает внимание всего класса, но никто не спешит собирать гвозди.

— Леонард, подбери, — говорит Кевину мистер Тернер, похоже, ничуть не удивленный его глупой выходкой. Я знаю, почему мистер Тернер взял его в свой класс. При всем желании я не могу отрицать, что Кевин — способный плотник. Он лишен художественного вкуса, чувства стиля, зато у него — врожденное понимание устойчивости конструкции и равновесия. Жаль, что он такая скотина.