Океан и Деградация (СИ)

— Так, — Норам, будучи навеселе, одной рукой удерживает бутылку, другой выхватывает сковородку из ладоней Брук. — Нет. Ты не будешь готовить.

— Я прекрасный повар, — и чего Реин тянет к изготовлению кулинарных шедевров в состоянии опьянения? Её максимум — это сваренная картошка. Которую иногда она забывает почистить и нарезает прямо так, в кожуре. Сижу за столом, молча наблюдая за борьбой людей, не способных нормально удерживать равновесие. Зачем они враждуют за плиту? У нас с собой куча всякой неполезной еды, вроде чипсов и прочего. Подпираю ладонью щеку, вздохнув, когда сковорода с картошкой падает на пол, заставив Брук залиться громким смехом и так же осесть на паркет. Норам не уступает ей. Похожим образом опускается, давясь пивом из-за смешков, которые пытается сдерживать.

Да уж. Может, тоже напиться внулину, чтобы хихикать, как идиотка, а заодно не осознавать всей неловкости своего пребывания здесь?

Опускаю скучающий взгляд на полную бутылку пива, и образовавшийся во рту привкус горечи заставляет меня сморщиться.

Не. Пожалуй, откажусь от безудержного веселья.

Оглядываюсь на прихожую. Куда опять пропадает О’Брайен?

***

Уж лучше пялиться в окно, пока эти трое наслаждаются компанией друг друга. Тея подпирает ладонью щеку, не прикасаясь к пиву в бутылке, которую крепко держит пальцами. Её колено нервно подрагивает вверх. Непроизвольно брошенный взгляд в сторону настенных часов — уже половина одиннадцатого вечера. Оушин разучилась отрываться. Ей уже спать охота.

Конечно, картошка продолжает жариться. Никто о ней практически не вспоминает. Кому она нужна? Есть же чипсы и пиво. Но Брук продолжает восклицать о необходимости сварить еще и спагетти. Реин сидит рядом с Норамом напротив Оушин с Диланом. И Тея никак не может понять причину своей неприязни, вдруг возникшей к девушке. Да, она осознает свою ревность, но… что-то еще. Что-то… Тея никак не может разглядеть. Она порой слишком пристально наблюдает за Реин, анализирует её поведение, но замечает за ней лишь желание быть центром для этих двоих. Манипуляция?

— Давайте разведем костер? — девушка с таким ажиотажем восклицает свое предложение, с таким огнем в глазах и хлопком по столу, что Тея невольно вжимается в спину стула, возжелав оказаться в отдалении от Реин. Ведет себя крайне неадекватно. Ей не стоит пить, учитывая проблемы с головой. Почему ребята ей позволяют?

— Только не здесь, — Дилан подносит горлышко бутылки к губам, окинув взглядом помещение кухни и напомнив подруге о «несчастном» случае, произошедшем когда-то в этом самом месте.

«Брук похожа на африканскую птицу», — внезапно понимает Оушин, наблюдая весь колорит эмоций, что выдает девушка. Ей не хватает пестрых перьев, которые она могла бы распушить от раздражения.

— На улице, приурок, — ворчит девушка, заставив Норама прыснуть смешком. Дилан с довольным выражением лица наблюдает за попыткой Реин поймать губами соломинку, дабы испить алкоголя из стакана.

— При-ду-рок? — О’Брайен уточняет, на что Брук реагирует безмятежно и крайне важно:

— Я так и сказала.

— Ладно, разведем, — Дилан внезапно загорается идеей пожарить что-нибудь на костре. Это ассоциируется у него с приятными воспоминаниями. Так что почему бы и нет?

Он поднимается с бутылкой в руках под вниманием Теи. Реин резко вскакивает:

— Я помогу! — и спешит за парнем к порогу, получив в спину недовольное:

— Эй. А картошка? — Норам бурчит в пустоту, ведь Брук уже вешается на плечо Дилана, пропадая вместе с ним за стеной. — Зараза, — усмехается, сделав большой глоток, и встает, дабы занять себя готовкой. Находиться наедине с Теей ему некомфортно. Он не знает этого человека и, что уж таить, чувствует исходящее с её стороны напряжение. Но она — девушка О’Брайена. Исходя из наблюдения, довольно-таки простая по натуре. Вот только её молчание нельзя назвать привычным. Норам словно может улавливать шум, исходящий от мыслительного процесса Оушин. Это… странно. И, скорее всего, надуманно, так что он улыбается ей:

— Не нравится пиво? — о чем еще можно говорить?

Тея долго пялится в сторону коридора, затем медленно двигает губами, нехотя отвечая:

— Я любила выпить.

— А кто ты, когда пьяна? — Норам на фиг снимает сковородку с плиты. — Я — паркурщик, Брук — повар, Дилан…

— Дилан — спящая красавица, — Оушин перебивает, и Норам давится смехом, кивая головой:

— Тоже заметила, да?

— Он может уснуть в любом месте, в любой позе, — голос девушки ровный, а глаза вновь устремлены в сторону коридора.

— Таки… А ты кто? — Норам садится напротив неё, вдруг чувствуя себя гораздо раскованней в компании незнакомки. Тея задумчиво мычит под нос, никак не меняясь в лице, и с таким же спокойствием шепчет:

— Я — царь Леонид.

Норам клонит голову к плечу, вопросительно прищурив веки:

— В смысле?

Уголок губ Оушин дергается, но она сдерживает улыбку, опять подперев ладонью щеку:

— Ногами размахиваю.