Океан и Деградация (СИ)

— Ты рано, — оглядывает внешний вид сына, по привычке, сдерживая пару-тройку замечаний, касательно его мятой футболки.

— Не я один, — парень резко оборачивается на окно, когда слышит гудок — Дэн приехал за ним. — Я видел Тею, — встает, направившись с кружкой к раковине, чтобы вымыть, и поглядывает на мать, которая одним глазом смотрит на него, покачиваясь с пяток на носки. Необычно видеть её настолько сонной.

— Тренировка, — Дилан поясняет, чтобы уменьшить процент проявления шока на лице Роббин. И та всё понимает, закивав головой с облегчением. С её сыном всё в порядке, это просто тренер опять мозги выносит.

— Удачи, — желает, зевнув и лениво шагнув к ящикам, чтобы вынуть из аптечки свои витамины. О’Брайен выключает воду, поспешив к столу, поднимает спортивную сумку, и вдруг решает, что именно сейчас стоит оповестить мать о своем открытии:

— Кстати, я понял, как мне с ней общаться, — натягивает ремень через плечо, привлекая внимание матери, которая еле отбрасывает остаток сна, поворачиваясь к сыну. Его бодрость ставит в тупик, но Роббин рада, что у Дилана хорошее настроение.

— Как с сестрой, — парень заканчивает мысль, и та вызывает непонимание на лице женщины:

— Что? — хрипло спрашивает, начав медленно потирать плечо ладонью.

— Причем младшей, — Дилан задумчиво отводит взгляд, пустив смешок. — Лет так шести.

— Почему? — Роббин желает получить объяснения, поэтому складывает руки на груди, с интересом уставившись на сына.

— Она воспринимает всё, как ребенок, — это очевидно, Роббин хорошо осознает, о чем он толкует, она и сама это замечает. — Будто в развитии остановилась, — а вот это уже грубо. — Поэтому и информацию ей стоит преподносить, как ребенку, — парень вновь оглядывается на окно. Дэн повторяет гудок, ожидая гневной реакции со стороны жителей этой улицы.

Женщина касается пальцами лба, прикрыв веки, но без раздражения:

— Но ей семнадцать, Дилан, — напоминает, расслабленно опустив руки.

— Физически — да, но не… — парень стучит пальцем по виску, заставив мать с тяжестью вздохнуть. — Ты сама её похожим образом воспринимаешь, — да, она понимает, о чем он толкует, поэтому не пытается спорить. Роббин опирается на край стола, кивнув с легкой улыбкой:

— Ладно, в любом случае, я рада, что ты пытаешься.

Дилан отступает к порогу, с присущей ему наглостью растянув губы:

— Tout pour toi. (франц. Всё ради тебя).

— Надеюсь, ты не сматерился, — прищуривается, на что сын пускает смешок:

— Пф, надейся, женщина, — и выскакивает из помещения, поспешив покинуть дом, чтобы не заставлять бедного Дэна ждать, а Роббин закатывает глаза, покачивая головой, но продолжает улыбаться, возвращаясь к своим утренним обязанностям.

***

Цветы умирают. Красивые, яркие, пестрые. Их аромат не касается кончика носа, я не способна втянуть немного внутрь своих легких, несмотря на то, как сильно вдыхаю, прикрыв веки. Сижу на мягкой зеленой траве в тени деревьев и рассматриваю посаженные цветы, которым не хватает ухода. Увядают. Медленно. С каждым днем лепестки всё сильнее морщатся, теряя яркость своих оттенков. Стволы слабнут, бутоны опускаются к земле.

Они умирают, но по-прежнему выглядят прекрасно. Смерть красива.

Но цветы — не люди. Они радуют глаз. Хотелось бы подольше любоваться ими, поэтому я выношу стакан с водой, поливая основания растений. Нет определенных ограничений у клумб. Куда не повернешься — везде растут цветы. Высаженные и дикие, что проросли в качестве сорняков, но всё равно красивы. Моя рука трясется от слабости, пока выливаю немного воды под каждое растение, чтобы придать им сил. Мне не удалось сегодня уснуть. Ночь необычно действовала на меня, вызывая темнотой тяжесть. Я ощущала давление на грудную клетку, пока смотрела в потолок, терпя окружающую мглу. С трудом удавалось дышать, поэтому я не могла отдаться сну. Возможно, отчасти я боялась, что умру в бессознании.

А мне хотелось бы ощутить. Стать свидетелем самого процесса.

Многие желают смерти во сне к старости. Но мне всегда было интересно, каково это — отмирать каждой клеткой, постепенно. Я хочу чувствовать себя.

Слышу дверной скрип и оглядываюсь на негодующую Роббин, которая начинает изучать крепления:

— Надо смазать, — шепчет себе под нос и озирает двор, без труда обнаружив меня в тени:

— Доброе утро, — с улыбкой спускается ко мне, уже сменив одежду с пижамы на рабочую, более официальную. — Дилан сказал, ты сегодня рано встала?

Подходит ко мне, с интересом разглядывая, чем занимаюсь, а я молча киваю, немного отползая на коленях, когда женщина приседает рядом со мной, с сожалением изучая погибающие растения:

— Жалко, — осторожно пальцами пытается поднять склонившийся бутон тюльпана. Вновь киваю головой, подливая воды под погибающий цветок, а Роббин краем глаз поглядывает на меня, вернув на лицо спокойную улыбку:

— Научить тебя, как ухаживать за растениями?

Не сразу реагирую. Не пойму, почему в первый момент проявляю хмурость на лице, когда перевожу внимание на женщину, которая поднимает выше брови, ожидая моего ответа: