Океан и Деградация (СИ)

— Я приготовлю завтрак.

Не хочу его отягощать. Ему явно стоит еще поспать, поэтому напоминаю:

— Я могу сама…

— Сейчас лучше вообще не светись, окей? — строгим тоном затыкает меня, хмурясь, и я роняю шепотом:

— Окей.

Вновь указывает на меня щеткой, как бы намекая, что я не должна вообще что-либо говорить в ответ, поэтому молча киваю, продолжая заниматься своим делом.

Ночка у него выдалась веселой.

Выходим из ванной вместе. Я стараюсь держаться позади, чтобы не раздражать его лишний раз. Изучаю, как парень двигается при ходьбе, держа одну ладонь в кармане штанов, другой ероша волосы, а после опуская качаться вдоль тела. С чего вдруг наблюдаю за ним со стороны? Просто задумываюсь над тем, что в понимании окружающих значит «быть нормальным», и в чем разница между моим видением и видением большинства?

Быть нормальной, значит, быть как все? Как Дилан?

Сую одну ладонь в карман мягких штанов, другой повторяю движение парня, проводя пальцами по собранным в пучок волосам, и опускаю руку, пытаясь скопировать его походку, отчего улыбаюсь, ведь данное занятие кажется мне веселым. До тех пор, пока мне в голову вновь не бьет боль.

Спускаемся по лестнице. От удара перед глазами возникают белые блики, усиливающие головокружение. Опять? Так часто? Это радует.

Готовлюсь к легкой потери равновесия, но сила удара куда мощнее, чем раньше, поэтому кое-как реагирую, схватившись за перила обеими руками, и опускаюсь на корточки, сильно сдавив веки, ибо охватывает ощущение, что от пульсации в сердце разрывает грудную клетку. Меня колотит от дрожи, но это приятно. Это поистине лучшее, что мне приходилось переживать за всю свою сознательную жизнь, и…

— Чё ты села? — не могу взглянуть на Дилана. Открываю глаза, а перед ними всё до такой степени плывет, что мне начинает укачивать. Могу лишь слышать его ворчание и видеть силуэт.

— Не беси сейчас, — судя по всему, он возвращается к подножью лестницы, возвышается надо мной, значит, я нахожусь внизу. При потере сознания, ударилась бы не так сильно, как хотелось бы.

Моргаю, пытаясь вернуть себе зрительную четкость и здоровое, по моим меркам, восприятие окружающего пространства. Слышу вздох. Дилан приседает на корточки напротив меня, с безысходностью проворчав:

— Ну, что опять? — видимо, намеревается прикосновением привлечь мое внимание к себе, я чувствую, как он опирается ладонями на мои колени, крепко сжав их холодными пальцами. И это действительно помогает. Реагирую резко. Тут же встаю, качнувшись от потери равновесия, и в голову повторно бьет боль, прямо в лоб, и Дилан на автомате, думаю, хватает меня за колени, помогая удержаться на месте. Одной ладонью накрываю лицо, наклонив голову, и пытаюсь привести себя в чувства, перебороть состояние потери контроля над сознанием:

— Ничего, — нервно тараторю. — Просто устала, — даю нелогичное объяснение упадку своих сил, решительно игнорируя то, как парень сдерживает меня на месте:

— Устала идти на кухню? — да, нелепо, уверена, он даже усмехается, но, убрав ладонь от лица, вижу, что он так же вымотано и сонно смотрит на меня, продолжая сидеть на корточках. Кажется, он сам вот-вот рухнет без сил. Удивительно, насколько мы сегодня похожи друг на друга.

— Да, — киваю, трясущейся рукой сжимая перила, чтобы поддерживать себя. Скованно отвожу взгляд, немного дергая ногами, чтобы намекнуть парню, что ему пора бы отпустить меня. Дилан щурится, вздохнув:

— М-да, — шепчет, медленно поднимаясь, в процессе чего перемещает свои ладони с моих колен на бедра. Выпрямляется, убирая руки. И я отступаю назад, на ступеньку выше, взглядом продолжая сверлить стену.

— Я иногда устаю, не успев с кровати подняться, — парень делает шаг назад. — Понимаю, о чем ты, — и разворачивается, продолжив идти к кухне.

Сглатываю, хорошенько сжимаю веки, слежу за дыханием. Нужно продержаться. Когда попаду в комнату, тогда можно полностью отдаться этим ощущениям, но не сейчас, пока рядом кто-то, кто… Дергаю ногами, сгибая то одну, то вторую, и немного наклоняюсь, пальцами коснувшись коленей.

Чего это он? Держался за меня? Может, и правда перепил, вот ему и тяжело двигаться.

Не спешу. Иду медленно, переступаю порог светлого помещения. Дилан исследует взглядом полки холодильника, предлагая вариант:

— Давай… — зевает. — Тосты и хлопья? — переводит на меня внимание, и я киваю, нервно дергая пуговицы на рубашке. Отворачиваюсь, не зная, куда себя деть. Не совсем понимаю разгоревшегося внутри беспокойства. Меня что-то явно волнует. Не могу прекратить перебирать ткань одежды. Нужно чем-то занять руки.

Оглядываюсь на парня, который вытаскивает тосты и сыр, и я больно нервно подскакиваю к нему, потянув края рубашки вниз:

— Я могу нарезать сыр, — предлагаю помощь. Дилан переводит на меня спокойный взгляд, изогнув брови:

— Ты же не ешь с сыром, — сама в ступоре, но, оказывается, правда не ем.

— Но ты ешь, — нахожу, что ответить, и опускаю глаза, начав метаться в поисках ножа, который нахожу в раковине и хватаю, отобрав у парня сыр. О’Брайен с подозрением смотрит на меня, хрипло шепнув: