Океан Любви

Как-то раз, за день перед Пасхой, пошли мы с бабушкой на базар купить продуктов для праздничного стола. Для меня базар всегда был совершенно другой, отличающийся от остальной жизни мир. Там было всё – и добро, и зло, и радость, и горе. Там всё так хитро переплеталось, что уже трудно было понять суть вещей и их истинную природу. Цель всех этих кружевных хитросплетений одна – побольше заработать и подороже продать, ничего личного – просто бизнес. Ничего особенного в этом нет, но мне не нравился этот бал увещеваний и надежд на вещественное чудо. Слишком плоским и приземленным было это всё по сравнению с атмосферой рядом стоящего храма Божия. В нем тоже были люди, и тоже шли с надеждой. Там тоже было ярко, но не было хитросплетений и поиска наживы – там была любовь. Любовь Бога ко всем нам, и это чувствовалось. Истинно, «не хлебом единым жив человек». Люди стремились хоть на некоторое время, даже на мгновение, но побыть внутри храма. Войти в его чертоги и ощутить себя… именно, ощутить себя. Отмыться от этой базарной сутолоки жизни, где нет ничего личного, а есть только необходимость в хлебе насущном. И как интересно было видеть, когда заядлый торгаш, который может продать снег зимой папуасу, вдруг бросал свое ремесло и тихо и смиренно шел к храму, кротко накладывал на себя крестное знамение у входа и, возжигая свечу у иконы, молча, молился в тишине.

Я, как и этот торгаш, стремилась поскорее покинуть это царство вещизма и всячески торопила бабушку с покупками. Она улыбалась, гладила меня по голове, приговаривая – «терпение – это благодать Божия… Потерпи, скоро пойдем мы в твой любимый магазинчик!» Мой любимый магазинчик – это лавка возле храма. Там продавались вкусные пирожки с повидлом, леденцы и, конечно же, что действительно тянуло меня туда, иконы. Их было так много, и они были разные, и всегда какие-то по-своему живые. Они, словно дверь к самому Богу, смотрели и ждали твоего отклика и общения. Вот это поистине было место, где мне было интересно.

Закупив всё необходимое, мы с бабушкой отправились к храму. Мы всегда оставляли некоторую часть продуктов в храме для нуждающихся – это традиция. У самого входа в мой любимый магазинчик нам встретилась знакомая дама, которая скептически относилась к существованию Бога и верила только в себя и мир во всем мире.

Она была счастлива снаружи и бесконечно одинока в глубине своей души. Она казалась сильной, но была слабой… От этого она всегда всех обвиняла, и со всеми спорила, и во всем видела вздор. Не обошлось без этого и в этот раз. Поздоровавшись, она с укором сказала моей бабушке, что плохо это – водить детей в церковь и засорять им головы всякими сказками о Боге.

– Это не сказки! – возразила я.

– Ты не знаешь жизни! Ты ещё очень мало знаешь, чтобы судить об этом! – настаивала просвещенная научной пропагандой дама.

– Может быть, я не знаю, но ведь вон, сколько людей – и торговцы, и служащие – все идут в дом Божий. Они знают, а я не знаю, но чувствую.

– Да чтобы ты знала – торговцев вообще твой Бог выгнал из храма! Лучше читай Маяковского и запишись в кружок юных атеистов. Там тебе всё объяснят, и ты поймешь, что это просто торговля на вере и глупости людской.

Дама похлопала меня по плечу и удалилась в сторону базара.

В моей душе боролись гнев и жалость к этой грамотной барышне… И по итогу я и смогла только сказать ей вслед одно слово – «Жаль!»

Действительно, жаль было видеть её боязнь и отчаяние в доказательствах того, что не коснулось её пустой и от этого одинокой и революционно бунтующей души.

– Мира в ней нет, – тихо сказала мне бабушка.

– А что это она говорила про торговцев? Что они такое сделали, что Бог их поругал?

– Да не понимает она, о чём говорит. Всё не так было и не о том. Вот послушай: «Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец, и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли. При сем ученики Его вспомнили, что написано: «ревность по доме Твоем снедает Меня». На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего. Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус».

И ещё есть одно повествование: «Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков, и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. И учил их, говоря: не написано ли: «дом Мой домом молитвы наречется для всех народов»? А вы сделали его вертепом разбойников».