Океан сказаний. Необычайные похождения царевича Наваханадаты

Готовим мы дрова для погребального костра повелителя ракшасов Агнишикхи. Много дров-то надо нарубить». Услышав это, подумал неразумный ракшас: «Коли помер я, так ничего с дочерью-то мне не сделать! Пойду-ка я домой, со слугами посоветуюсь», — и тотчас же умчался Агнишикха, а дочь и ее муж весело посмеялись и снова в дорогу отправились. Вернулся ракшас к себе домой, стал родню да слуг спрашивать, не помер ли он, а они со смехом уверяли его, что он жив, и очень уж он этому обрадовался.

А когда сообразил, что его обманули, разъярился и снова кинулся в погоню. Издалека Рупашикха услыхала ужасный вой его полета, тотчас же с помощью колдовства укрыла супруга, а сама опять приняла облик вестника, спешившего куда-то с письмом. Задает ей ракшас вопрос: «Не попадался ли тебе, вестник, мужчина, сопровождаемый женщиной?» А дочь ему и отвечает: «Быстро мчусь я и ничего такого не видел! Сражен сегодня врагом в бою Агнишикха, и, раз нет у него сына, послал он меня, вестника, к брату его Дхумашикхе с письмом, в котором зовет его к себе в город, чтобы царство передать». Услышав такие слова, испугался ракшас: «Неужто я убит?» — и поспешил домой. И в голову ему не пришло подумать: «Да какой же я убитый? Вот он я, здоровешенек!» Уж так устроил повелитель — раз глупец кто, так ему и яркий день кажется темной ночью.

Вернулся он домой и по тому, что все над ним смеялись, понял, что и это неправда. Да устал он и не стал больше гнаться за дочерью. А Рупашикха, обманув так отца, снова вместе с мужем поспешила в путь — не знают добродетельные женщины иного пути, кроме блага супруга. Снова сел Шрингабхуджа на волшебного коня, и Рупашикха вместе с ним, и мигом домчались они до Вардхаманапура. А там его отец, Вирабхуджа, узнав о том, что прибыл Шрингабхуджа с женой, поспешил ему навстречу и увидел сына, украшенного супругой, точно Кришну, сопровождаемого Бхамой, и подумал, что держава его укрепилась и расцвела. Когда же сын спрыгнул с коня и почтительно коснулся ног отца, поднял его царь, с глазами, полными слез, обнял его и насмотреться не мог. А затем отправился он с сыном, словно бы со вновь обретенным счастьем, в столицу.

Спросил он сына: «Где ты был и что с тобою случилось?» И Шрингабхуджа рассказал ему о своих приключениях с самого начала и, позвав Нирвасабхуджу и всех прочих братьев, отдал им золотую стрелу. Когда же царь Вирабхуджа узнал про все проделки братьев, разгневался он и сказал, что отныне только Шрингабхуджу считает своим сыном. И подумал мудрый раджа: «Ведь так же как из ненависти эти братья-враги, грешники, брата своего спровадили, точно так же их матери мою возлюбленную Гунавару безгрешную оболгали злобно. Нужно разобраться, да и решить сегодня же». Рассудив таким-то образом, когда угас день и настала ночь, желая все разузнать достовернейше, пошел к царице Айашалекхе и напоил ее, обрадованную его приходом, допьяна, а когда она под утро уже стала бормотать во сне, проснулся Вирабхуджа и услышал: «Коли не оговорила бы я Гунавару, разве пришел бы сегодня ко мне раджа?» Такие злодейские слова услышав, в гневе поднялся царь, и решение у него уже созрело. Ушел он от Айашалекхи, и, вернувшись в свои покои, созвал старейших советников и приказал: «Тотчас же Гунавару из подземелья выпустить и сюда привести! Коли сказано, так не медлить!» И они услыхали и сказали: «Быть посему!» Поспешили они тогда за ней, велели вымыть и нарядить и тотчас же привели Гунавару к царю. Тут супруги, словно бы переправившись через море разлуки, обнялись крепко и провели вместе то время, что осталось от ночи. Рассказал тут царь царице на радостях, что с их сыном Шрингабхуджей приключилось. А тем временем Айашалекха проснулась и, поняв, что проговорилась во сне и царь, видно, все слышал и потому ушел, пришла в крайнее отчаяние.

Рано утром привел царь к Гунаваре Шрингабхуджу и Рупашикху, а они, приблизившись и увидав мать, обрадовались, что выпущена она из темницы, и поклонились отцу с матерью в ноги. Обняла мать сына, одолевшего дальний и трудный путь, и сноху обретенную, и от одной радости рождалась другая. По велению отца поведал Шрингабхуджа матери все-все, что с ним приключилось и что Рупашикха сделала, и Гунавара обрадовалась и молвила ему: «И чего только не сделала Рупашикха ради тебя, сынок? Отдала она тебе жизнь свою, ради тебя родных и родину оставила — все это она отдала тебе ради жизни радостной! Видно, волей судьбы какая-то Богиня отметила ее тем же знаком, что и всех добродетельных жен». Сказала так царица, и супруг согласился с ней, «Рупашикха от смущения потупила очи