Океан теософии (сборник)

Почти все мои друзья в Индии и Европе знали, что я часто ездил на север Южной Америки, а также в Мексику. Об этом факте, несомненно, было сказано и в журнале. Однажды, очень теплым июльским днем 1881 года я стоял в вестибюле церкви св. Терезы в г. Каракас в Венесуэле. Этот город был основан испанцами, которые захватили Перу и Мексику, и его население говорит по-испански. У входа в церковь толпилось много народа. В это время показалась процессия, впереди которой бежал маленький мальчик и хлопал трещоткой для отпугивания дьявола. Наблюдая за процессией, я услышал голос, говоривший по-английски: «Любопытно, что у них сохранился этот единственный из древних обычаев». Повернувшись, я увидел старца необычного вида, который, странно улыбаясь, сказал мне: «Пойдёмте со мной, поговорим». Я согласился, и он повёл меня к дому, на который я часто обращал внимание из-за любопытной староиспанской таблички над дверью, сообщающей, что этот дом находится под протекцией св. Джозефа и Мэри. Следуя приглашению, я вошёл и сразу увидел, что это не обычный каракаский дом. Вместо ленивых и грязных венесуэльских слуг там были чисто одетые индусы, такие, каких я часто видел на соседнем английском острове Тринидад. Вместо противного, обычного для этого города чесночного и других запахов, воздух был наполнен восхитительными арматами, знакомыми только жителям Востока. Поэтому я сразу пришёл к выводу, что меня ждёт приятное приключение.

Устроившись в комнате, увешанной гобеленами и охлаждаемой панкашами (индийский вентилятор. – Перев.), которые, очевидно, были установлены не так давно, мы начали беседу. Я старался выяснить, кто этот человек, но он ускользал от ответа. Хотя он не признавался и не отказывался, что знает о Теософском обществе, мадам Блаватской и Учителях Мудрости, но постоянно делал такие замечания, что я был уверен, что он знает о них всё и что умышленно подошёл ко мне в церкви. В течение довольно долгого разговора я заметил, что он наблюдает за мной, и почувствовал, что нахожусь под воздействием его взгляда. Затем он сказал, что, поскольку мы уже достаточно познакомились, он хотел бы объяснить мне следующее. Не удовольствия и не выгоды, только обязанности призвали его сюда. Я упомянул о секретных тропах, которые, как говорят, есть в Перу и где находится много богатств. На моё замечание он ответил, что это правда и что его присутствие здесь связано с ними. Тропы простираются от Перу вплоть до Каракаса (Венесуэла), где мы тогда находились. В Перу они скрыты, и человек не в силах найти их. Несмотря на то, что ужасное землетрясение 1812 года сравняло с землёй бо́льшую часть города, в этом месте вход на них недостаточно надёжно охраняется. Венесуэльцы ненасытны, и те в Индии, кто знает секрет, послали его сюда, чтобы предотвратить обнаружение входов, что возможно только в определённый сезон. По окончании его он может спокойно уехать, поскольку до следующего года никто не найдет вход без согласия и помощи Адептов. В этот момент прозвучал странный звон колокольчика, и его позвали. Он попросил меня остаться до его возвращения и вышел из комнаты.

Погруженный в раздумье, я ждал очень долго, но становилось поздно, прошло время обеда, и я приготовился уйти. Я только намерился это сделать, как тут же вошёл слуга-индус и стал у единственной двери. Он продолжал стоять, а я услышал голос, который звучал так, будто доносился ко мне через длинную трубу: «Не надо суетиться». Снова усевшись, я увидел, что на стене, ярко сверкая, висит странная, широкая, серебряная гравюра, которую я раньше не заметил. Наступило такое время дня, когда солнечный свет осветил её, и я увидел на ней изображение, но не смог его расшифровать. Случайно посмотрев на противоположную стену, я обнаружил, что гравюра бросает отражение на поверхность, очевидно приготовленную для этой цели. На стене находилось полное отражение гравюры. Это была схема с компасом, знаками и странными пометками. Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть, но как раз в этот момент солнце опустилось за дома, и фигуры исчезли. Всё, что я мог понять – было похоже на увеличенные буквы на языках тамил или телугу, возможно зенд. (Тамил, телугу, зенд – группа дравидских языков, на которых говорят в Южной Индии. – Перев.) Колокольчик снова слабо прозвенел, и старец вернулся. Он извинился, говоря, что был очень далеко, но что мы встретимся снова. Я спросил где, и он ответил: «В Лондоне». Пообещав вернуться, я поспешил уйти. На следующий день я не нашёл его нигде и обнаружил, что существуют два дома, находящиеся под протекцией Джозефа и Мэри, однако не мог сказать, в каком из них я его видел. Но в обоих я нашёл испанцев, испанских слуг и испанские запахи.