Океан теософии (сборник)

В 1884 году я приехал в Лондон и забыл к тому времени о моём приключении. Однажды я забрёл в старый переулок, чтобы осмотреть на ул. Стрэнд древнюю римскую стену, которой, как говорили, было 2000 лет. Войдя в переулок и разглядывая постройку, я заметил присутствие человека, по внешности иностранца, который наблюдал за мной, когда я появился. Я почувствовал, хотя не был абсолютно уверен, что он как-будто знает меня, или, возможно, я встречал его где-то. Казалось, что его глаза не принадлежат его телу, а его внешность была одновременно пугающей и привлекательной. Он разговаривал со слугой, но его голос был мне незнаком. Потом слуга ушёл, а он приблизившись ко мне, сказал:

– Неужели вы забыли дом Джозефа и Мэри?

В тот же момент я узнал выражение этих «окон души», но, всё же, это был не тот человек. Решив, что легко не сдамся, я просто сказал: «Нет», – и стал ждать.

– Ну, удалось Вам расшифровать отражение серебряной гравюры на стене?

В этом замечании было полное опознание места нашей встречи, но человек был другой.

– Что ж, – сказал я, – я видел в Каракасе ваши глаза, но не ваше тело. Он засмеялся и ответил:

– Я забыл об этом, я тот же человек, но я одолжил это тело и, определенно, должен пользоваться им ещё какое-то время. Я нахожу, что с ним нелегко справляться, и оно совсем не из тех, что могло бы мне нравиться. Вы, конечно, узнали выражение моих глаз, но я упустил из вида, что вы смотрели на моё тело обычными глазами.

Я опять отправился с ним в его жилище. Не думая о его личности, слушая голос души, – она-то всегда присутствует, я забыл о его метаморфозе. Он любезно рассказал мне о себе невероятно интересные вещи.

Он начал так:

– В том уединении в северной Индии, где я пробыл много лет, я позволил себе обмануться, забыв Бхагавадгиту, где сказано, что человек – друг своей души и её враг. Но появился шанс исправить нанесённый себе ущерб, и мне дали возможность взять это тело.

В этот момент я снова услышал звон колокольчика, и он оставил меня. Возвратившись, он продолжил рассказ.

Если у меня вскоре появится возможность, я опишу происшедшее, но сейчас я должен остановиться.

II

Многие не могут поверить, что меня заранее попросили не писать всю эту историю сразу, и они усмехались, когда читали, что я продолжу её, если будет «позволено». Но те, кто хорошо меня знают, почувствуют, что в моём утверждении есть какая-то истина. Тем, кто могут читать между строчками, будет интересно узнать, что несколько раз я пытался закончить рассказ, чтобы послать в журнал всю рукопись сразу, но всегда случалось, что в момент окончания первой главы мои глаза затуманивались, или заметки, готовые для работы, становились простой чепухой, или мешали ещё какие-нибудь трудности, так что, вплоть до настоящего момента, я не мог продвинуться хоть немного дальше, чем в последнем изложении. Для меня было совершенно очевидно, что рассказ не будет закончен, хотя я хорошо знаю, что хочу сказать. Эта часть, следовательно, будет последней, так как в попытках прийти к заключению много времени потрачено в борьбе против чего-то, желающего предотвратить подробное описание событий. Для того, чтобы покончить с тем, что уже написано, я вынужден пропустить много эпизодов, которые, возможно, были бы интересны нескольким людям. Но всё философское по природе, что было передано мне, я постараюсь вспомнить и рассказать.

Сидя там в ожидании, пока мой хозяин вернётся, я чувствовал духовное воздействие другого ума, которое было похоже на прохладный бриз с гор.

Это был ум того, для кого наступил момент, когда нет других желаний, кроме того, чтобы карма свершалась. Одновременно с этим, ползущим по мне влиянием, я начал слышать голос, словно через трубу, конец которой был в моей голове. Растянувшаяся в пространстве на огромное расстояние, она делала голос слабым и отдалённым (некоторые теософы знают, о чём я говорю). Он сказал:

«Не тот, кто, наслаждаясь соблазнами, достигает счастья, а тот, чьи страсти входят в его сердце, подобно водам, бегущим в никогда не наполняющийся, спокойный океан. Человек, отказавшийся от соблазнов плоти, работающий без чрезмерного желания, скромно, без гордости – достигает счастья. Это божественное подчинение. Человек, владеющий такой верой в Высшее, не заблудится: достигнув этого даже в час смерти, он сольется с бессмертной природой Брахмы. Тот, кто наслаждается Амритой (небесный напиток, или пища богов, пища, дарующая бессмертие. – Перев.), что осталась от его жертвоприношения, достигнет вечного духа Высшего Брахмы».

Казалось, что атмосфера комнаты придавала памяти огромную сохраняющую силу. Вечером, вернувшись в своё жильё и обратившись к этим фразам из Бхагавадгиты, я знал, что они пришли ко мне из места, или от человека, к которому мне следовало испытывать уважение.