Океан уходит, океан приходит (СИ)

А морской народ принадлежит Океану. Есть мнение, что этот народ такой же древний, как и сам Океан, что они появились одновременно с ним. Тут никак нельзя быть уверенным, но одно известно точно: их связь с Океаном уникальна и неразделима. И может быть, странник, та тоска по синим просторам, что ты чувствуешь сейчас, читая эти строки — вовсе не сигнал болезни дороги, а зов, зов, который ты слышишь, если в тебе есть хоть самая малая толика крови древнего народа. Самой малости ее достаточно. Ты всего лишь капля в океане, но ты все равно часть его, пусть и крохотная. Правду ты рано или поздно узнаешь, об этом можешь не волноваться. Океан обязательно призовет то, что принадлежит ему.

Э.Эйллан

***

Она помогала вытаскивать сеть. Толстые веревки натянулись, они резали руки, но это даже было по-своему приятно, а особенно приятно было то облегчение, которое наступало, когда сеть — огромный, трепыхающийся, брызгающийся соленой водой сверток — удавалось втащить в лодку. Напряжение в плечах, в руках резко отступало, казалось, что она вот-вот и взлетит, и сможет посмотреть с высоты облаков на их добычу. Это ощущение ей очень нравилось.

— Медуза — знак доброго улова, — говорит самый молодой из гребцов, улыбаясь ей. Остальные кивают, соглашаясь. Она улыбается в ответ, не испытывая ни смущения, ни неловкости. Потому что она знает — так и есть. И нет, она не испытывает никакой гордости, потому что все они — дети Океана, и каждый из них выполняет свою роль. Ее роль в том, чтобы привести их в края, где у них всегда будет добрый улов. В час Большого Прилива она должна обратиться созданием с призрачным телом и увести свой народ прямо в Океан, чтобы они могли остаться там, в краях доброго улова, до тех пор, пока не отступит прилив.

Они долго не были в тех краях, успело смениться несколько поколений — так ей рассказывали. Это плохо отразилось на племени. Тинетов стало заметно меньше. Но теперь, когда она с ними, все будет так, как надо. И с ней тоже все будет как надо. Она наконец-то знает, кто она такая. Она — одна из детей Океана. Вот и все, этого достаточно.

Вот только все эти внезапные вспышки воспоминаний в ее голове… Ей сказали, что это естественно, ведь она много лет была вдалеке от своего народа, пока истинная память не вернулась к ней. И эти воспоминания — всего лишь тени из прошлой, ложной жизни. Но она все еще сомневалась. Почему Океан своей соленой водой не смыл их окончательно, не очистил ее? И почему ей так хочется узнать больше о той, прошлой жизни? Она часто мысленно зацеплялась за какие-то мелочи: фразы, обрывки разговора. Бывало, выпадала на некоторое время, пытаясь вспомнить, где она это слышала. А вот сейчас ее заставила возвратиться к этим воспоминаниям улыбка мальчишки-гребца. Где-то там, в прошлом тоже остался так похожий на него человек, тоже младше ее на несколько лет, точно так же опускающий глаза перед тем, как улыбнуться…

Но тут на горизонте показалась еще одна тинетская лодка, и она поспешно поднялась на ноги, отгоняя непонятные мысли и призраков из воспоминаний.

Хозяин Шторма всегда встречал ее, когда они уходили в море не вместе. Он, правда, предпочитал, чтобы его звали старым именем — Человек в Лодке. Вообще, у каждого тинета было по нескольку имен, с тем расчетом, чтобы каждое из них подходило к определенному случаю или состоянию души. Но сейчас, когда до Большого Прилива оставалось так недолго, его называли именно так, подчеркивая то, что именно он возглавит все племя, поведет его в самое сердце Шторма.

Они вместе возглавят их флотилию. Только потом ей нужно будет обратиться… А когда все закончится, она бы тоже хотела себе еще одно имя. Хоть ей и нравилось быть Медузой. Но она могла бы стать и Морской Ящеркой — ей всегда казалось, что она чем-то похожа на этих забавных существ, скачущих по мелководью. Вообще-то это имя придумал Человек в Лодке — потому что она так смешно взмахивала руками перед тем, как прыгнуть со скалы или из лодки в воду. Будто не стояла на суше, а балансировала на водной глади. Это была память тела — вероятно, в прошлой жизни ей не приходилось так часто нырять и вообще иметь дело с морем. Порой она забывала об этом, расслаблялась и тогда тоже становилась как остальные тинеты — ловкой, словно дельфин.

Человек в Лодке улыбнулся уголком рта, когда она помахала ему, заодно демонстрируя крупную рыбину из их сегодняшнего улова. Затем, точно какое-то озорство проснулось в ней, она широко раскинула руки, прыгнула в воду и поплыла ему навстречу.