Океан уходит, океан приходит (СИ)

Нет, конечно, поначалу она была крайне смущена и шокирована. Ты только-только приходишь в себя, только осознаешь, кто ты, а тут еще выясняется, что и мужчина у тебя имеется. Но это быстро прошло. Потому что это было правильно, он был замечательным, этот Хозяин Шторма. Он хорошо знал все тинетские легенды, он помог ей обрести истинную память. Он вытащил ее из воды, когда она только явилась к своему народу. Голос его всегда был спокоен, как море в штиль, и, глядя на него, не оставалось никаких сомнений — в ночь перед Большим приливом он недрогнувшей рукой направит свой корабль в самую бурю, он станет их проводником, он приведет их в края доброго улова. Она укажет ему путь, а он покорит Шторм и поведет за собой все их племя.

Он тоже нырнул вслед за ней, и всплывали они уже вместе. Ей опять овладело какое-то непонятное смущение — тоже явно родом из ложной жизни, и чтобы скрыть его, она плотнее прижалась к нему и опустила голову так, что намокшие волосы упали на лицо. Вода с легкостью держала их, и кое-кто из рыбаков тоже последовал примеру, желая освежиться перед выходом на сушу.

— Шторм накроет нас к закату на следующий день, — сказал Хозяин Шторма, убирая волосы с ее лица.

Она чуть было не ушла под воду.

— Как? Уже завтра?

— Ты боишься? — спросил он, и она отрицательно помотала головой. Всем известно, тинеты не боятся океана, даже океана в Большой Шторм. Просто… Ночь Большого шторма была своего рода какой-то точкой невозврата. К чему именно, она не могла понять.

— Твои воспоминания, — догадался он. Они добрались до его лодки и теперь плыли, держась за борт руками.

— Сегодня их было меньше, — припомнила она. — Я надеюсь, что вскоре Океан смоет их совсем.

— Не проси Океан уничтожить твою память, это все равно что просить его забрать твой разум, — возразил Хозяин Шторма.

— Но ведь я — Великая Медуза. Я дома. Я была потеряна, но вернулась.

— Это так. Но странники и скитальцы не должны забывать края, где побывали. Не должны забывать лица и голоса.

— Зачем же тогда Океан уносит нашу память, почему все скитальцы теряют ее, возвращаясь к своему народу?

Взгляд его был несколько печален. Он даже ответил не сразу.

— Вероятно, только чистый разум, свободный от прошлых забот и горестей, способен понять и принять жизнь морского народа, понять свое место в этой жизни. Все мы — капли в океане. Но есть скитальцы, которые не забывают. И оставить им память — тоже воля океана. Со временем они вспоминают все свои жизни — ведь есть и те, кто прожил не одну ложную жизнь, рождаясь и умирая вновь, в тщетном поиске себя.

— Значит, вспомню и я? И буду жить со своим народом, но… буду помнить, кем была там?

— Вспомнишь, — показалось ли ей, что он вздохнул?

***

У тинетов было много временных жилищ, которые они оставляли, следуя по своему обычному маршруту. Как правило, это были небольшие пещеры, или углубления в скалах, или же простые хижины на берегу — основание из нескольких деревьев, поверх которого набрасывали покрывало. Очень часто для строений таких жилищ использовались их лодки. Если же край был теплым, многие так и ночевали — под открытым небом, лежа в каноэ. Человек в лодке предпочитал именно последнее. И она тоже не имела ничего против естественной крыши из звезд.

— Ты тоже был скитальцем, я знаю, — ей кажется, что постоянно возвращаться к разговору о прошлой жизни — как-то почти неприлично, что ли. Ты — там, где должен быть, и все тут, и так все ясно, зачем эти ненужные вопросы-искания? Нет, никто из племени даже словом не попрекнул, не намекнул ей ни на что. Она сама так чувствовала — неправильно возвращаться к этой теме. Но Человек в Лодке, как и она, совсем недавно присоединился к своему народу. Именно поэтому она сразу прониклась к нему таким доверием.

— Я видел тебя в твоем прошлом, — ответил он, зная, что ее интересует на самом деле.

— Правда? — она приподнялась на локте. — И какой я была?

— Такой же, как сейчас. Увлекающейся. Открытой.

— А что изменилось?

— Твое окружение. Тогда у тебя было другое племя.

— Не мой народ…

— Они тоже были твоим народом. И всегда останутся ими.

— Но как, если я даже не помню их? Я очень хочу вспомнить. Это… неправильно?

— Мы не используем это слово, Ящерка. Все, что происходит, правильно. Все, что происходит в твоей душе, правильно. Все, что происходит там, особенно правильно, пусть даже тебе так не кажется.

Она легла головой ему на грудь, полностью потерянная.

— Я думаю, — начала она. — Сейчас правильно то, что я с вами. Большой прилив должен прийти. Но потом… Я хочу вспомнить все. Мне это нужно.