Океан уходит, океан приходит (СИ)

Марта пошевелила угли в костре и сказала, что нужно подождать еще немного. Как же долго запекается эта проклятая птица! Ну что ж, чтоб не сидеть просто так, надо снова выпить по чуть-чуть. Не такая уж и ядреная эта наливка, так легко пьется, так мягко обволакивает горло, согревая его. И вовсе не пьянит, нет. Пожалуй, можно и еще, пока еда не готова.

− За возвращение моих друзей! Ну, или чтобы Кэй рассказал, в чем тут дело, он… долбаный! − Братишка вскинул руку с самодельным кубком и внезапно повалился на спину, чудом не расплескав наливку.

− Что, уже вставило? − хмыкнула его подружка, пошевелив угли.

− Неет, − засмеялся он. Почему-то настроение резко улучшилось. И чего он тут неделями ходил в депрессии, непонятно. Все же вон как здорово. У него лучшие летние каникулы в мире: он крутой маг, ну, то есть, эуктор, отлично проводит время в славном мире с приключениями, выпивкой, вон, можно сказать, и с девками. Как настоящий мужик!

Братишка залпом допил все, что осталось в стакане.

− Ты знаешь, Марта, нас, эукторов ничего не берет! Мы сильные… Твердокаменные… как корабли…

***

Уже в который раз Кэйанг подумал, что место, где решались судьбы миров, могло бы выглядеть куда более представительным. А то это напоминает какой-то гигантский бизнес-центр: бесконечные коридоры, бесчисленные двери кабинетов, снующие туда-сюда люди. Вернее, не люди, проводники, такие же, как он сам.

«Хотя», − хмыкнул он про себя. − «А кто мы, как не канцелярия? Жалкое сборище унылых бюрократов, которые считают себя властителями судеб, а на деле − всего лишь пешки в руках Праотцов? Ничего удивительного, что это место выглядит как обычный гигантский офис. Офис, набитый клерками, безмозглыми роботами, которые и понятия не имеют, в чем заключается их работа, которые лишь делают, то, что им скажут. Все примерно так, как и в любом мире, достигшем двенадцатого уровня цивилизации. Удивительно, до чего все эти миры похожи, если так подумать. И как мы тоже похожи на них. Клерки в офисе».

А ведь раньше Кэя все устраивало. Ему нравилось, что работа такая элементарная, ненапряжная. Свободного времени много, а впереди − целая вечность. Перебирать бумаги, переправлять папки из одного отдела в другой, ставить штампы. Иногда задуматься, что в этих папках − судьбы целых народов, даже больше − миров. Ухмыльнуться, буквально на секунду получить удовольствие от своей якобы великой значимости. Его никогда не волновала этическая сторона его дела. Во-первых, он все равно существо подневольное, и не он принимает решения, а во-вторых, что ему до незнакомых людей? Хоть бы и до странников?

Нет, с некоторыми из смертных Кэйанг неплохо общался, даже дружил, взять того же наемника Трэйнана. Но его мир простоит еще долго, там было все в порядке, и Праотцы не собирались учинять там никаких реформ вроде продолжительной серии природных катаклизмов, начиная от извержения вулканов и заканчивая метеоритным дождем, а на десерт − крупным метеоритом, что полностью уничтожит все живое. Да и вообще, сильно привязываться к людям − глупо. Они смертны. Пройдет несколько десятков лет, и все. Это, конечно, досадно: со смертными все же было веселее, чем с его соратниками. Ох уж эта «печать вечности» на рожах, ох уж это с годами прогрессирующее занудство, которое почему-то зовется мудростью. А вот люди бывали ничего.

Несколько раз его коллеги ехидно интересовались, что же он не идет в кураторы, если ему так нравится проводить время со смертными. Кэй отвечал, что смертных он выбирает себе сам, в их компании он отдыхает и роскошно проводит время. Это совсем не то же самое, что опекать компанию странников из какого-нибудь отсталого мирка. Почему отсталого? Ну а как еще можно обозвать мир, где о существовании других даже не слышали? Да и вообще. Обучать кого-то. Нести ответственность. От одних этих слов тошно.

− Тратить бесценный дар вечной жизни на развлечения! − часто слышал он в свой адрес.

«Если жизнь − вечная, то, как ее можно тратить?» − в свою очередь недоумевал Кэйанг. Живешь, как тебе нравится. Уж куда приятнее проводить вечность в праздности и веселье, чем в унылых заумных беседах и экзистенциальных страданиях. Они презирают его за то, что он не относится к своему предназначению как к грузу, ненавидят за то, что он ведет себя, как смертные. Почему-то за сотни и тысячи лет жизни они так и не осознали, что выбор есть у каждого, почему-то за годы накапливания своей «мудрости» не избавились от этой противной мелочной зависти, от желания осуждать. Действительно, как клерки в офисе. Всех ужасно раздражает коллега, который не стелется под начальство да еще и является на работу бодрым, веселым и полным сил. Абсолютно каждый может настроить себя на нужный лад. Абсолютно каждый может прекратить воспринимать жизнь как наказание. Но зачем это нужно, куда проще возненавидеть тех, у кого все хорошо! Чем налаживать свое «бытие», не лучше ли испортить его другому?