Океан уходит, океан приходит (СИ)

Но шли дни, она только и занималась тем, что вербовала себе новых помощников, рассказывала им о том, как жила сама, про своих друзей. А они вначале вяло и неохотно, но затем точно так же увлеченно стали рассказывать ей о себе. И теперь она уже не может видеть в этих людях только обратный билет из Сьюма.

Взять хотя бы ее «круг доверия». Ну разве может она оставить всех их жить в таком аду? Залвин, который так внимательно ловит каждое ее слово, для которого теперь все, что делают в других мирах − априори хорошо и интересно. Суровая, жесткая, до ужаса правильная Залн, при этом довольно умная и справедливая, которая относится к ней, Налии, как к младшей сестре, которая всегда стоит грозной тенью у нее за плечом, настороженно всматривается в лица новоприбывших адептов «братства Айч-ара» (интересно, чья это была идея так назваться?), готовая в любую секунду отреагировать, пустить в ход свои кулаки или оружие.

Забавные близнецы: Золлан решительная и собранная, Зэлла − наоборот, слегка легкомысленная любительница поболтать ни о чем (вначале она казалась Налии очень замкнутой, но, как оказалось, раньше ей просто не попадался подходящий собеседник, житейский треп тут не уважали), такие разные по характеру, но одинаково обожающие пошлые шутки и разговоры про секс. И Зи-Эл. Зил. В нем, в отличие от остальных, она не могла назвать ни одной черты, делающей его по-своему славным, или упаси бог, милым, напротив. Они не доходили до открытых конфликтов − уж слишком оба старались держать себя в руках, но без регулярных столкновений, сопровождаемых сжатыми кулаками и напряженным молчанием, было не обойтись. Но ко всему привыкает человек, и даже это напряжение между ними уже казалось Налии чем-то таким домашним и уютным. Конечно, в моменты затишья. Вообще, про Зи-Эла следует рассказать подробнее.

Налия с трудом могла удерживать в голове, что он тоже на их стороне. Что он спасал ее не один раз. И что у него были более веские причины, чтобы переметнуться, куда более серьезные, чем у всех собравшихся.

Зи-Эл не смеялся вместе со всеми, когда Налия рассказывала очередную безумную историю. Он не притрагивался больше к айч-ара, хотя это-то было правильно, их запасы вовсе не бездонны, а чем еще можно будет проверять новых последователей на верность?

Однажды, в редкий свободный час, она сидела и рисовала авторучкой на обрывке газеты медузу, и все столпились вокруг нее − рисование, как и всякое другое искусство, здесь давно уже считалось тратой времени, и кое-кто даже восхитился: ну надо же, а ведь красиво. Зил, до этого молча сидевший в стороне, вдруг встал, зло бросил, что они тут ерундой занимаются, и забыли, в каком серьезном положении все оказались. Он явно собирался сказать намного больше, но вышел, хлопнув дверью.

− Зелвитт тоже постоянно рисовала… всякое… − осторожно шепнул Залвин, − Вы помните?

Настроение у всех было испорчено.

Налия знала, что сейчас Зи-Эл стоит на черной лестнице и буравит взглядом стену. И что если она попробует подойти и поговорить с ним, из этого не выйдет ничего хорошего. Он будет до последнего изображать из себя статую, и лишь глаза будут злые, бешеные. В итоге он психанет, схватит ее за плечи и прижмет к стене, они будут долго смотреть друг на друга, пока он не процедит сквозь зубы: «ты ничего не знаешь», и уйдет, а она лишь будет стоять, глупо смотря ему вслед, и почти физически ощущать ярость Зила, которая осталась висеть в воздухе, всего лишь ее малая толика, но явственно ощутимая. Как жар от огня.

Налия не может различить, что именно ему хочется уничтожить − Сьюм или вообще все живое. Судя по всему, второе. И даже сложно представить, что была та ночь на болотах у Саат-хо, когда они сидели и смотрели на звезды, не говоря ни слова. И тишина была такой мирной, не гнетущей, когда они с Зи-Элом, тем самым Зи-Элом лежали рядом в кузове, пьяные, и он, тот самый Зил, прижимал ее к себе, хотя выглядело это так, словно он намеревался переломать ей все кости. Она еле-еле устроилась так, чтобы можно было дышать, но тем не менее.

И вот этот самый Зи-Эл, что так жаждет мести, запрещает им действовать. Это уже ненормально. Всего лишь вопрос времени, что кто-нибудь заподозрит неладное. Кто-нибудь обязательно проговорится или намеренно предаст − ну не бывает такого, что появляется этакая чокнутая особа, заявляет, что так, как сейчас, жить нельзя, и все тут же ей верят и дружно бегут под ее знамена. Все шло слишком гладко. Вот-вот поймают их, а они даже ничего не успеют сделать… Не успеют вытащить Ким. И как только она заводила этот разговор, и ее, между прочим, все остальные поддерживали, Зил зверел. И снова этот взгляд, готовый прожечь насквозь.

− Тебя просто убьют без разговоров, неужели не понятно?

Вот беда-то. И так рано или поздно их обнаружат, если тут сидеть, прятаться и бояться.