Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Многие правительства разрешают промышленным предприятиям использовать океан для сброса отходов. Например, на юго-западном побережье индонезийской провинции Западная Нуса-Тенггара в Индийский океан выходит труба диаметром 1 м 20 см, откуда в океан ежедневно извергается почти 145 000 т ядовитой жижи, содержащей тяжелые металлы и пустую породу (так называемые хвосты). По меньшей мере 16 шахт в восьми странах, от Папуа – Новой Гвинеи до Норвегии, также избавляются от отходов горной добычи, сваливая их в океан на некотором расстоянии от берега.

Слив воды с судов по большей части рассматривают как обычные издержки производства. С незапамятных времен все суда – и круизные лайнеры, и грузовые суда, и огромные танкеры – утяжеляют себя балластом, чтобы не опрокинуться в море. В наши дни в качестве балласта используются миллионы литров морской воды, которую суда набирают в балластные танки при выходе из порта. Эту воду выкачивают за борт на другом краю мира при подходе к порту назначения. Однако теперь ученые знают, насколько это губительно для местных экосистем. В балластной воде могут оказаться, например, столь агрессивные виды, как речная дрейссена, двустворчатый моллюск, который таким образом перебрался из Европы в американские Великие озера. Ежегодный ущерб, который они наносят, оценивается в $5,5 млрд: ракушки не только забивают системы водоснабжения, но еще, например, вызвали массовую гибель лосося в озере Гурон, что привело к вспышке ботулизма, погубившей тысячи птиц.

Суда сбрасывают неизмеримое количество фекальных вод. Если таких отходов немного, они могут благополучно раствориться. Но некоторые современные круизные лайнеры перевозят тысячи людей и сбрасывают в море неочищенных отходов больше, чем поступает для переработки на очистное сооружение какого-нибудь небольшого города. Итак, насыщенные азотом стоки попадают в океан с судов, еще больше яда извергают городские сточные системы и еще больше производят сельскохозяйственные предприятия в виде навоза и химических удобрений. Попадая в воду, все эти удобрения порождают красные приливы и другие виды вредного цветения воды на площадях, порой превышающих площадь Калифорнии[309]. Они лишают воду кислорода, убивают морскую жизнь и провоцируют кишечные заболевания у потребителей морепродуктов.

Трудно найти что-либо более ядовитое, чем нефть, сброс которой в море запретили только в начале 1970-х гг. По крайней мере, именно тогда международное сообщество добилось принятия относительно жестких законов. Поводом для этого послужила авария 300-метрового танкера «Торри каньон», который в 1967 г. сел на мель недалеко от берегов Англии и разломился, вылив весь груз в Ла-Манш. В отчаянных попытках борьбы с бедствием британское правительство использовало самолеты, которые должны были зажигательными бомбами поджечь нефть, чтобы уменьшить загрязнение береговой линии. Но массированные бомбардировки лишь ухудшали положение – нефть залила побережье Франции на 50 с лишним миль, Корнуолла – на 120 миль. Под впечатлением от этой катастрофы более 100 стран подписали в 1973 г. Международную конвенцию по предотвращению загрязнения с судов (МАРПОЛ, MARPOL), регламентирующую обращение с нефтесодержащими и другими отходами на судах.

Новые правила, провозглашенные с большим пафосом, должны были сделать очень много для защиты моря, в том числе удержать суда от бездумного слива нефтепродуктов. Однако, несмотря на всю значимость MAРПОЛ, речь в них о небольшой части загрязнения океана. Количество форм загрязнения огромно, многие из них не учтены никакими классификациями и не предусмотрены никакими инструкциями. Бороться со сбросом отходов в океан мешает, в частности, отсутствие однозначного определения, что является отходами, а что нет. То, что одни считают отходами, для других – вторичное перерабатываемое сырье. Взять хотя бы судьбу морских нефтяных платформ, выработавших свой срок. К 2020 г. в мире должны были списать тысячи платформ, многие из которых были построены во время глобального строительного бума 1980-х. Теперь нужно решать, то ли затопить их, то ли разобрать, то ли перепрофилировать.

Идей насчет использования этих стареющих гигантов нефтедобычи более чем достаточно. На бывших платформах предлагают создать тюрьмы строгого режима, куда возможно добраться лишь по морю, или роскошные частные дома с панорамными видами на океан, или школы аквалангистов, или рыбоводческие хозяйства и базы для ветряных электрогенераторов. Нефтяники и газовики, как правило, предпочитают самый дешевый вариант – затопить платформы. Многие ученые поддерживают их, считая, что таким образом создаются подводные ландшафты со своей средой обитания, где рыба может скрываться и размножаться и где могут расти коралловые рифы. Также это решение весьма недорогое и дает меньше выбросов углерода, чем при демонтаже платформ. Ведь только аренда буксирного судна для переправки буровой установки к берегу может обойтись в полмиллиона и более долларов в день.

…