Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Гринписовцы собирались действовать на опережение – первыми добраться до намеченной точки бурения и оставаться там, отказываясь уйти, то есть помешать работе и, по возможности, спровоцировать долгую и дорогостоящую судебную тяжбу с нефтедобывающей компанией, пытаясь оспорить ее право на это место. Но организационные неувязки задержали выход «Санрайз» в море, и платформа «Сонга энаблер» раньше достигла точки бурения[282]. Поэтому защитники природы перешли к запасному плану. Прибыв на нефтяное месторождение, они намеревались нарушить зону безопасности, подойти как можно ближе к платформе и снять сюжет для информационной кампании об опасности неограниченного бурения. Норвежское правительство и Statoil делали на залежи Корпфьель крупную ставку: сейсмические исследования показали, что ее запасы могут измеряться миллионами баррелей. Норвегия, хоть и громогласно декларирует природоохранную политику, зависит от добычи нефти и газа, составляющих около 40 % ее экспортных доходов. Поэтому норвежцы вовсе не намерены отказываться от значительной части ресурсов ради того, чтобы успокоить настырную группу защитников окружающей среды.

Когда «Санрайз» прибыл на место, там уже дежурил 105-метровый патрульный корабль норвежской береговой охраны «Нордкап», готовый перейти к активным действиям, как только гринписовцы нарушат закон. Именно это Гринпис и сделал через три дня. В зону безопасности на четырех байдарках вошла группа природоохранников с плакатами протеста. Другая группа на скоростной моторной лодке буксировала буй в виде гигантского глобуса, символизировавший планету, оказавшуюся в опасности. Восемь часов спустя норвежская береговая охрана поднялась на борт «Санрайза» и арестовала всех находившихся на судне. Затем ледокол отбуксировали в норвежский порт Тромсе, где пять членов экипажа были оштрафованы на общую сумму около $20 000 и освобождены. Еще несколько месяцев норвежское правительство удерживало несколько лодок Гринписа; по поводу законности их ареста и за их освобождение шла продолжительная судебная тяжба.

Проект Statoil продолжался, претерпев лишь небольшую задержку, тогда как Гринпис, возвращая конфискованные лодки, потратил несколько месяцев и десятки тысяч долларов на судебные разбирательства. Наблюдая своими глазами за этой миссией в Арктике, я усвоил два важных урока. Первый заключался в том, что правила игры определенно выстроены против защитников природы. А второй – защитники природы прекрасно знают об этом и иногда устраивают не столько настоящие схватки, сколько театрализованные представления.

…

Пока неизвестно, что представляло собою морское противостояние близ побережья Бразилии – реальную схватку или театральную постановку, и были ли у бразильских ученых какие-либо шансы заблокировать этот проект бурения. Но прежде всего Гринпису нужно было публично объявить о попытке защитить эти воды и таинственный риф, протянувшийся по океанскому дну.

Поскольку в центре внимания экспедиции в Бразилию находились кораллы, небольшая библиотека «Эсперансы» была заполнена книгами и журналами о них. Ученые в экспедиции очень серьезно относились к кораллам, поэтому пилот подводной лодки Джон Хоусвар решил надо мною подшутить. Однажды днем он вошел в салон корабля, где я сидел среди ученых и членов экипажа, тихо работавших на своих ноутбуках, и откашлялся, явно собираясь сделать какое-то объявление. Все, кто был в зале, в том числе и я, выжидающе уставились на него. «Итак, – сказал он с таким видом, будто провозглашал папскую энциклику, – Иэн считает кораллы скучными». Все лица обратились ко мне с выражением скепсиса, граничащего с презрением. Я кинул на Хоусвара самый уничижительный взгляд, на какой был способен. «Я просто решил, что люди должны знать об этом», – сказал он, невинно улыбаясь мне в ответ.

Не сказать, чтобы он был совсем уж не прав. Было время, когда я считал интерес к кораллам чем-то вроде любви к «хорошеньким камешкам». С Хоусваром я был знаком лет пять, и мы с ним часто болтали о коралловых рифах. Он говорил о них с настоящим пылом, так другие спорят, какой фильм считать лучшим боевиком всех времен, и не раз уговаривал меня писать о кораллах. Я отказывался. У всех есть свои слепые зоны, и коралловые рифы оказались в одной из моих. Да, я знал, что это красочные дома для многих видов морских обитателей и главная приманка для дайверов всего мира, но лично у меня кораллы никогда не вызывали любопытства.

Слушая рассказы Хоусвара о кораллах и морской биологии, я каждый раз вспоминал слова Марка Твена, что два самых важных дня в жизни – это день, когда ты рождаешься, и день, когда узнаешь, зачем родился.

Хоусвар родился, чтобы защищать океаны. Он высок (190 см), крепко сложен (86 кг), при этом ловок и спортивен. Он рос в Коннектикуте, мечтал работать в Службе охраны лесов, прыгать с парашютом и тушить лесные пожары. Но позже влюбился в морскую биологию и в 1993 г. получил степень магистра в Юго-Восточном университете Нова, расположенном во Флориде недалеко от Форт-Лодердейла.