Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Ученые обменялись почти восторженными взглядами, как будто предвкушая возможность поделиться страшными историями о призраках, сидя у костра. По их словам, общеизвестно, что эти воды отличаются крайней сложностью состава. Из устья реки вырывается под сильнейшим напором вода цвета шоколада с молоком. Амазонка – это почти 20 % всей речной воды, которая попадает в океаны. Из-за различной плотности пресной и соленой воды подводный мир здесь похож на слоеный пирог. Где-то морское дно покрыто илом, где-то – песком. Это еще больше усложняет движение воды.

Амазонка выносит в Атлантический океан густую муть, которая превращает кристально чистые воды в непрозрачные. Повинуясь течениям, эта муть может распространяться с непредсказуемостью подводной песчаной бури и разноситься на сотни миль от устья реки. Эдуардо Сигле, океанограф из университета Сан-Паулу, объяснил мне, что эти выносы оседали на дно на протяжении сотен тысяч лет, создавая уступ на шельфе. Обрыв этой подводной скалы с отметки 150 м уходит на 3 км в глубину.

Другой ученый, Нильс Асп, океанограф из Федерального университета Пара в Бразилии, сказал, что для бурильщиков чуть ли не самым трудным было просто пробиться сквозь слой нестабильного ила, толщина которого превышает практически все другие подводные структуры. Работы на конусе выноса крайне опасны. Скажем, подводный беспилотный аппарат (ТНПА) он может поглотить за считаные минуты. А на наружном крае конуса, где, как считается, залегают наибольшие запасы нефти, то и дело случаются подводные оползни, способные опрокинуть буровую установку.

Лекция на палубе, вероятно, продолжалась бы еще долго, но ее прервал механик подлодки, который велел мне забраться обратно в капсулу, загерметизироваться и начать спуск к тому самому жуткому месту, которое только что описывали ученые. Когда механик начал закрывать люк, Франсини-Филью лукаво улыбнулся мне и сказал: «Желаю удачи».

…

Подводная лодочка начала погружаться, и зрелище волн, захлестнувших мой купол, вызвали у меня приступ клаустрофобии на грани паники. Последние несколько лет я почти непрерывно путешествовал на судах по всему земному шару, но никогда еще не бывал в подводном аппарате. Достаточно ли воздуха в моем отсеке? Что делать, если этот вентиль вновь откроется и отсек вновь наполнится чистым кислородом, но уже вдали от «Эсперансы»?

Хоусвар включил двигатели, и наша лодочка начала погружаться. Внезапно подводное пространство показалось мне огромным, и клаустрофобия моментально сменилась агорафобией. Я чувствовал себя обнаженным и маленьким в огромном, темном и чужом мире. Но постепенно мои страхи сменились благоговением. Задрав голову, я посмотрел сквозь стеклянный пузырь, над которым блестела на солнце поверхность моря, переливавшаяся стеклянистой синью. К моему удивлению, в отсеке было довольно шумно – рычали двигатели, шипели фильтры очистки воздуха, удаляя углекислый газ из помещений. Я посмотрел на часы: прошло около двух минут. В отсеке установилась приятная прохлада, и пот у меня на шее начал подсыхать. Впереди распрямился манипулятор, оснащенный подводной видеокамерой высокого разрешения. Мы медленно погружались, пронизывая мрак лучами фар, установленных по сторонам от манипулятора.

Минут через 15 наша подводная лодка достигла глубины 100 м. Во время погружения мимо нас проносились скаты с размахом крыльев больше метра и суетились неоновые рыбы. Мы видели крабов, огромных лобстеров и хрупких морских звезд. Хоть мы и не находились в выносе Амазонки, видимость сильно варьировала, примерно как при прохождении через облака в самолете. Можно было секунду ничего не видеть, а затем вновь вокруг нас была кристальная прозрачность.

Лодку окружила стая длинных серых рыб-прилипал, пытавшихся прицепиться к нам, как они цепляются к китам и акулам. Из какой-то ямы на дне то высовывалась, то снова пряталась белая рыбка сантиметров 15 длиной. Хоусвар по рации сообщил мне, что ее в просторечии называют «скользким членом», потому что она очень ловко выбирается из сетей и рук рыбаков. Показалась вроде бы груда камней, но, когда мы приблизились, оказалось, что я рассматриваю мегаполис Лилипутии, в нем кипела жизнь и переливались, словно электрические огни, синие, оранжевые и желтые вспышки.

Хоусвар окликнул меня и указал на горку круглых корявых глыб, похожих на камни, и сказал, что это родолиты. Скопления этих комков красных водорослей, образующих самые разные формы, представляют собой снаружи похожий на муравейник высотный жилой комплекс для крошечных червеобразных существ. Одна часть этой постройки служит «очистительной станцией», куда приплывают рыбы, чтобы избавиться от паразитов. Чтобы привлечь потенциальных клиентов, чистильщики стараются быть яркими и энергичными. В качестве агрессивной рекламы они могут размахивать усиками или извиваться всем телом.