Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Пьер добавил, что он все еще не отработал сумму, которую задолжал капитану, в частности за доставку через границу в порт с помощью контрабандиста. Остальную часть его долга составлял большой денежный аванс, который он отправил своей семье. В конце концов мы с Пьером обнаружили, что остались одни. Я воспользовался случаем и осторожно перевел разговор на более интересующую меня тему, но мало чего добился. Хотя Пьер, казалось, был готов ответить на большинство моих вопросов, он лишь опустил глаза, когда я спросил, подвергался ли он избиениям и может ли он покинуть судно, не выплатив долг до конца.

Долговая кабала, обычная для развивающихся стран, особенно в сфере строительства, сельском хозяйстве, обрабатывающей промышленности и секс-индустрии, особенно распространена и жестока в море, поскольку там работники находятся в полной изоляции. В Таиланде капитаны судов традиционно выплачивали большой аванс, чтобы работники могли обеспечить свои семьи на время длительного отсутствия. Однако в наши дни, когда большинство рыбаков составляют рабочие-мигранты, практика авансов прекратилась. Теперь эти деньги платят контрабандистам, которые ввозят в страну иностранных рабочих.

Я расспрашивал некоторых моряков нашего судна об их финансовой ситуации. Они сказали, что после того, как покинули берег, надежды на то, что долг удастся полностью погасить, не так уж много. Сложность ситуации с долгами можно проследить повсюду – от палубы ржавого сейнера до глобальных экономических и исторических событий. В 1989 г. тайфун «Гей» навсегда изменил таиландский рыболовный промысел. Тогда утонули сотни судов, погибло более 800 человек, а профессия рыбака мгновенно стала чрезвычайно опасной. На протяжении жизни нескольких поколений рыбацкие суда предоставляли относительно выгодную работу молодым мужчинам Таиланда, особенно из деревень на северо-востоке страны. Сезонная работа в море являлась чем-то вроде обряда инициации и была увековечена в популярной тайской песне «Морской траулер» («Tang-ke»).

Проблема морского рабства в Таиланде также связана с появлением в стране среднего класса. Валовой внутренний продукт Таиланда, входящего в число стран, которых называют «азиатскими тиграми», рос в 1980-х гг. в среднем на 9 % в год, достигнув пика в 13 % в 1988-м. Экспорт также увеличивался в среднем на 14 % в год. Заработная плата на суше возросла, из-за чего у граждан Таиланда заметно снизился стимул к работе в море. По состоянию на 2016 г. в Таиланде был один из самых низких уровней безработицы в мире – менее 1 %[293]. Рыболовство стало зависеть от дешевой иностранной рабочей силы, особенно из Мьянмы, Камбоджи и Лаоса. Тем не менее численность работающих в таиландской рыболовной отрасли хронически сокращалась. Нехватка рабочих рук усугублялась тем, что отрасль сопротивлялась инвестированию в современные технологии, используя традиционные снасти, подобные кошельковым неводам, для работы с которыми нужны многочисленные команды.

Злоупотребления в сфере труда и прав человека в Таиланде также связаны с экологическими проблемами. По мере увеличения количества рыболовных судов увеличивался вылов, в результате чего рыбные запасы стали резко сокращаться. В рыбном хозяйстве и природоохранной биологии улов на единицу промыслового усилия (CPUE) является косвенным показателем много- или малочисленности вида промысловой рыбы. В Таиландском заливе и в Андаманском море на западном побережье Таиланда CPUE на рыболовных судах в период с середины 1960-х до начала XXI в. упал более чем на 86 %. Это означает, что таиландские воды являются одними из самых истощенных на планете. Несмотря на то что рыбные ресурсы сократились, таиландские суда увеличивали вылов, уходя все дальше в море. Все эти грандиозные экономические и экологические силы и вызвали в повседневной жизни долговую кабалу, которая наиболее плотно вплеталась в ткань рыболовства в Южно-Китайском море.

…

Ранним утром после того, как мы наскоро позавтракали с моряками, на сейнере воцарилось затишье. Практически вся команда забилась в тесный и невыносимо жаркий кубрик на корме судна. Это помещение высотой всего 1 м 20 см было слишком низким даже для малорослых камбоджийцев. Непрерывно рокотали турбины, но их звук казался едва ли не умиротворяющим. Время от времени деревянная палуба содрогалась, когда двигатель кашлял и выбрасывал в кубрик облако дыма, но это была почти желанная перемена, так как дым перебивал запах грязных мокрых тел.

От меня тоже воняло. Брюки я перепачкал в рыбьих внутренностях, на обуви комьями налипла жирная грязь. Но, как ни хотелось мне смыть невыносимую грязь, купание на таких судах было малопривлекательным занятием: для этого нужно было, стоя голым на кормовой палубе, черпать ведром воду за бортом и выливать на себя. Самая напряженная работа шла по ночам, когда кормовая палуба была забита снастями и матросами. Так что мыться на палубе можно было только днем.