Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Для афер со страховкой применялась проверенная тактика. Коррумпированный оператор нанимал команду и выводил судно в море, где якобы происходила серьезная поломка. Затем на судно доставляли механика, участника преступной схемы, который впоследствии объявлял, что спасти судно было невозможно и оно утонуло. Механик и оператор судна делили между собой страховую выплату, судно переименовывали, заново регистрировали, и оно отправлялось в плавание под новым именем.

В рукописи также содержались рекомендации по изменению принадлежности судна. Чтобы разорвать связи с прошлым, предлагалось удалить идентификационные знаки, которые могут иметься в разных частях корабля. Затем следовало избавиться от всего, на чем написано название судна, – от спасательных жилетов, документации, буйков и канцелярских товаров до спасательных шлюпок. Сменить эксплуатационное или построечное название, которое обозначается приваренными по обеим сторонам носа и на корме выпуклыми стальными буквами высотой до фута. «Не забудьте о пластине с данными на главном двигателе корабля», – напоминал документ, поскольку именно двигатель в первую очередь осматривают следователи, пытаясь идентифицировать судно.

Но, пожалуй, главным, что я узнал из этого документа, было то, что морские аферисты совершенствуют свои навыки. Скрыться вместе с судном – по поручению ипотечных кредиторов или чтобы это судно присвоить – отнюдь не просто, но такие случаи вовсе не редкость. Я понимал, что разобраться в теме можно лишь в том случае, если удастся вступить в контакт со специалистом. По общему мнению, непревзойденным мастером этого дела был Макс Хардбергер.

Огни Афин остались далеко позади, а угнанное 80-метровое грузовое судно «София» под покровом ночи пересекало Саронический залив. Сигнальные огни были потушены. Ни один лучик света не выбивался из иллюминаторов. Темно было даже на мостике, где капитан нервно всматривался в волны, регулируя обороты двигателя. Пирейский порт остался уже в шести милях за кормой и отдалялся все больше. Безлунная ночь не позволяла разглядеть границу между водой и небом. Судно казалось сгустком совсем уже непроглядной тьмы, ползущим сквозь черноту.

Похищенное судно, походившее на плывущий по морю на боку 26-этажный дом с темными окнами, рассекало острым носом холодный ночной воздух. Двигатели мощностью 1774 лошадиных сил вращали массивный винт, взбивавший пенистый белый след, и «София» шла на скорости 8 узлов[234]. Этот танкер под флагом Панамы не имел на борту груза, запас топлива у него был невелик, и корпус судна высоко поднимался над водой. «София» в спешке покинула порт, но продвигалась хоть и достаточно быстро для того, чтобы над морем разносился тихий гул двигателей, но не слишком медленно для того, чтобы греческая береговая охрана смогла без труда его настигнуть, если у властей возникнет такое намерение.

На мостике «Софии» нарастало напряжение. Капитану танкера поступали по телефону приказы от двух групп недовольных кредиторов, и было неясно, кого слушаться. Сторону операторов представляла управляющая компания NewLead, распоряжавшаяся повседневной работой судна, в том числе действиями команды, которой задолжали десятки тысяч долларов зарплаты. Другой стороной являлись банкиры – ипотечный кредитор, нью-йоркская венчурная компания TCA Fund Management Group, которой владелец «Софии» задолжал $4,2 млн[235].

И операторы, и банкиры хотели как можно быстрее увести «Софию» подальше от порта, потому что за активы владельца судна грека Михалиса Золотаса разгорелось ожесточенное соперничество. Двумя неделями раньше он был арестован по обвинению во взяточничестве и коррупции и выдан властям Кипра[236]. Золотас погряз в долгах, но до его ареста никто не осмеливался потребовать от него выплаты. Теперь же был объявлен сезон охоты на все, что ему принадлежало, и кредиторы стремились завладеть флотом грека. Контуры действия морского права примерно соответствуют воображаемой линии, которая проходит в 12 милях от берегов страны. Но за подходящую сумму эту линию нетрудно и согнуть.

На мостике «Софии» стоял и отдавал приказы капитан судна, низкорослый суровый филиппинец Бернардо дель Росарио. Ночное бегство из греческих вод было всего лишь вторым его выходом в море в должности капитана, к которой он десять с лишним лет поднимался по служебной лестнице. Ничего из того, что он изучал в морской школе в Маниле, не могло подсказать ему, как вести себя в нынешней ситуации. Вокруг него кипели страсти, а дель Росарио больше всего боялся, что его капитанская карьера может закончиться, едва успев начаться. Невыполнение приказов судовладельца может стоить капитанской лицензии. Проблему усугубляло то, что было неясно, кто на самом деле владеет судном. «Нехорошо, – бормотал капитан себе под нос. – Нехорошо».