Океан времени

Моя поредела семья,
Уж солнце не греет, и тень его
Две ласточки ловят везде.
Нахохленные и продрогшие,
Они растерялись в беде
И крылышки греют намокшие
Друг другу в холодном гнезде.
Уж за комарами и мошками
Не гнаться — повымерли все.
На сжатой давно полосе
Напрасно и клювом, и ножками
Промерзлую землю — тоска! —
Тревожить, ища червяка.
На вашу беду, не ко времени
Вы (поздно, увы) родились,
Другие из вашего племени
Уж как хлопотали: учись
Летать, и пример подавали, и
Вот, не дождавшись (как жаль),
На юг улетели Италии,
В такую даль…
И чувствуя смерть неизбежную,
Летя через улицу снежную —
Так низко и трудно, людей,
Ту немощь жалеющих нежную,
Вы раните… Так о твоей
Болезненной хрупкости думаю
И всю мою нежность, и всю мою
Любовь умоляю: согрей
До лучших, до радостных дней
Озябшие крылышки ей!

«Горы осенние…»

Горы осенние,
Сжатая рожь,
Стань на колени и
Помни — умрешь…

Ветки под беличьей
Тяжестью дрожь,
Звуки свирели — чьей?..
Помни — умрешь…

«Душу веди мою,
Кто ты — скажи?»
«В ручку любимую
Руку вложи».

Природа

Для убивающих —
Мне все равно, —
Для заменяющих
Всех погибающих,
Но увядающих,
Как суждено
Только одно
Дно:

Я — шелестящая
Лапкой, крылом,
Птица, и чаща я,
Горы, и гром…
Волчье и беличье,
Жабье и девичье,
Чье не мое
Житье-бытье?

Юная, милая,
Да ни к чему:
Что подарила я,
Все отниму!
Но благородное,
Даже негодное
И обреченное
Сердце стучит

И, несравненную,
Вечную, тленную,
Все же вселенную
Благодарит.

«Куры спят и петухи…»

Куры спят и петухи,
Спит собака на полу,
Спят на столике стихи,
Сочинитель спит в углу.

Он деревней утомлен,
Он смертельно устает,
Слишком ясно видит он
Жесткой жизни кровь и пот.

Два вола одним ярмом
В глыбу свинчены одну,
Их хозяин, хоть с кнутом,
В том же старится плену.

В чистых избах гнет семьи
Часто рабства тяжелей…
Визг прирезанных свиней
Здесь ласкает слух детей.

Здесь не то чтобы страшней,
Чем в тревоге городской,
Здесь жестокость жизни всей
Не прикрыта суетой.

«Как часто я не чувствую греха…»