Океан. Выпуск четвертый

…В 1947 году шли мы первым рейсом в Антарктику бункеровать китобазу «Слава», рассказывал тот. Наша дневальная Берта, симпатичная такая чертовка с родинкой на правой щеке, все донкермана Васю подкармливала. Он первым стал ее Бетси называть, и ей это ужасно нравилось. Так и раздобрел бы наш Вася с легкой руки Бетси, если бы не больной коренной зуб. Разнес он бедолаге щеку, и забыл тот о добавках. Ходит, за щеку держится и стонет.

Судовой доктор и хирург, который пассажиром шел до китобазы, за Васин зуб взяться не рискнули. И мучился бедняга до самой Антарктики.

«Славу» мы нашли в шхерах Фолклендских островов. Только ошвартовались, Вася кошкой рванул наверх, к зубному врачу базы.

Вернулся через полчаса. Хоть криво, но улыбается. Вырвали ему проклятый зуб. А тут мы как раз собрались на экскурсию. Интересно же ближайший островок посмотреть. Вася на радостях к нам присоединился.

Островок зеленый, хоть ни одного дерева на нем нет. Зато трава — в человеческий рост! Англичане на островке рогатый скот разводят.

Ходили мы, ходили и забрели на бойню. Я два витых рога подобрал, а Васе коровий зуб подвернулся.

Вернулись на судно. Стали ужинать. Бетси увидела донкермана веселым и спрашивает:

— Ну что, вырвали зуб?

— Вырвали, — ответил Вася и показал ей свою находку.

— Ой, Васечка, как же ты с ним намучился! — округлила глаза Бетси и помчалась на камбуз за второй порцией для мученика…

Однажды Евгений Николаевич Яковенко целый вечер рассказывал нам подобные были. В том числе и о «Харькове».

В 30-х годах этот пароход выскочил на гряду камней у Босфора. Судно переломилось пополам. Корму отбуксировали в Севастополь, а нос остался возле турецкого берега. Так и получилось «самое длинное» в мире судно…

Мы вошли в Босфор. Я схватил бинокль и стал рассматривать берега. Слева, на мысе под маяком Анадолу, — старинный форт. Справа, у Румелийского маяка, — развалины крепости. И далее… почти на каждом мысе за́мок, крепость или форт. В начале века в учебнике рядового мехметчика турецкой армии было написано: «Главный враг — Россия. Она всегда стремилась захватить проливы, но героизм турок спасал проливы от захвата». А теперь вот уже более пятидесяти лет Турецкая Республика ощущает благодатное влияние нашего Великого Октября. В 20-х годах героический пример русского народа вдохновил трудовой народ Турции на борьбу с интервентами. Она закончилась победой. Национальный герой страны генерал Кемаль Ататюрк в 1923 году стал ее первым президентом. Он состоял в дружеской переписке с В. И. Лениным. В самые трудные годы становления Советской власти мы не скупились на помощь турецкому народу. Добрососедское сотрудничество продолжается и поныне. Символом его стоит на берегу Босфора стекольный завод, оборудованный новейшей советской техникой…

Рассматривая береговые достопримечательности, я успевал замечать, как спокойно и уверенно управляет судном наш капитан. Его команды были отрывистыми и четкими. Иногда он быстро перемещался с одного крыла мостика на другое. Я даже не ожидал, что тучноватый и нерасторопный на вид Иван Ильич способен на такую прыть. Особенно насторожился капитан, когда мы прошли линию дворец Долмабазчи — Леандрова башня. И было отчего. Два парома пересекли наш курс одновременно с противоположных сторон, а под кормой шныряли малые катера. Только после того, как мимо проплыли минареты двух вечных соперниц — Айя-Софии и Голубой мечети, — Иван Ильич сделал глубокий выдох. Да, не так-то просто ходить Босфором…

И тут-то я вспомнил про тринадцатое число. Мысленно посмеялся над напрасными тревогами, а в Дарданеллах убедился, что тринадцатое число все же проявило свой коварный норов. Его жертвы мы рассмотрели при проходе бухточки Нара. Турецкий сухогруз «Генерал Корбай» лежал на отмели с громадной пробоиной в левом борту. Рядом на якоре с виноватым видом стояло румынское судно «Рувинари». Нос его так сморщился, будто судно собиралось чихнуть. Вот и не верь после этого приметам…

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 14 ОКТЯБРЯ

Утром я поднялся на мостик, чтобы рассмотреть в бинокль женский монастырь у мыса Малея, которым заканчивается Пелопоннесский полуостров. Старший помощник капитана Анатолий Иванович Иноземцев встретил меня приветливо. Он подтвердил, что в монастыре находят приют жены погибших моряков. Они молят бога, чтобы он лучше берег мореплавателей.

Затем я занялся корректурой месячных планов судовых организаций, решал проблему, поставленную передо мной председателем судового комитета электромехаником Михаилом Николаевичем Грабовским.

Капитан поручил ему готовить материалы для трудового рапорта с целью возбудить ходатайство о присвоении экипажу звания коллектива коммунистического труда. Буковатый на вид, Грабовский до тонкости знает свое дело и не любит верхоглядства. Считает, что во всем должна быть четкая определенность, ясность с учетом мельчайших подробностей. Он усмотрел в капитанском задании излишнюю поспешность, так как на судне пока еще не было необходимого числа ударников коммунистического труда.