Океан. Выпуск шестой

— Встретил внука старого Густайтиса Мике. На губах у мальчишки еще молоко не обсохло, а уже в штурманских нашивках ходит, пострел этакий. Уселся на чемодан и такси высматривает. «Куда, спрашиваю, собрался, Мике?» — «Да в Гавану, отвечает, слетать надо. Через полгодика вернусь». Вот такие-то дела, Винце. Нынче ему, пострелу этакому, Куба ближе, чем мне когда-то Паланга или Швентои. На самолетах, вишь, летает. Словно и не рыбак он, а по крайней мере министр… Да, легко теперь молодняку на таких судах да самолетах по океанам бегать. А попробовали бы в те давние времена. Да на моем суденышке…

Тогда-то и рассказал дедушка всю историю семьи рыбаков Юргутисов. Начал с отца своего, прадеда Винце, который добывал треску у самых берегов Балтики. В открытое море рыбаки на своих утлых весельных лодчонках и парусниках ходить не смели. Попадешь в шторм и, как рыбаки говорят, вешай сушить сети[24].

Дедушке Доминикасу еще не было и пятнадцати, когда его отца забрало море. Рыбачил он недалеко от берега. А тут налетел шквал. Многие рыбаки видели, как лодчонка опрокинулась, но помочь ему никто не осмелился: пускаться в море по таким волнам без мотора — все равно что по доброй воле в могилу ложиться. К вечеру шторм выбросил на берег пустую лодку, а наутро совсем еще малый Доминикас ушел на ней рыбачить. Так и бедовал в одиночку, под фашистами натерпелся, наконец мира дождался. После войны в рыбацкий колхоз вступил, отправил в море обоих сыновей — отца Винце и дядю Витаутаса. Отец несколько лет ходил на судах тралмейстером, а теперь вот по болезни перевелся в диспетчерскую колхоза. Дядя Витаутас…

— Почему ты не пишешь, Юргутис? — прервал воспоминания Винце строгий голос учительницы, и потомок старого рыбацкого рода склонился над тетрадью.

Винцентас Юргутис решил описать в сочинении дедушкину историю и в конце сочинения сказать, что именно она заставила его избрать семейную профессию. Тут одним предложением не отпишешься, ребята не поймут и пальцами станут тыкать, а уж Нида и Всезнайка не упустят возможности перед всем классом высмеять его как хвастунишку…

Спустя несколько дней учительница вернула сочинения. А два самых лучших решила прочитать всему классу. Всезнайка сиял: его гимн математике читали первым. Потом учительница внимательно взглянула на Винце и сказала:

— Винцентасу Юргутису я тоже поставила пятерку за сочинение.

Винце оторопел и спрятался за спину и косички Ниды. А учительница начала читать. Винце слушал и краснел. Сочинение казалось ему скучным, оно даже отдаленно не напоминало рассказов дедушки. И за сердце не хватало…

— Замечательно, что Винцентас решил идти по стопам прадеда, дедушки, отца и дяди, — кончив читать, сказала учительница. — Труд рыбака и моряка требует от человека большой выдержки, смелости, мужества. Из сочинения видно, что Винцентас понимает это и готов преодолеть любые трудности. Уже сейчас, готовясь к будущей встрече с морем, он постоянно занимается спортом и закаляет себя. Да и грамматических ошибок не делает…

Чуть только началась перемена, Всезнайка ехидно ухмыльнулся, ткнул пальцем в Винце и заорал:

— Любуйтесь, тресковый король!

Нида мотнула косичками и, надув губки, повторила вслед за Балтрамеюсом:

— Рыбак? Совсем не модно…

Винце сжал кулаки и двинулся на Всезнайку:

— Ну-ка, повтори!

Всезнайка не только задачки десятиклассные щелкает. Он и хитрить умеет. Особенно если попахивает дракой, которую Балтрамеюс Жаситис боится, как угорь — рыболовного крючка.

— Ты не понял намек, Винцентас, — вывернулся Всезнайка и на сей раз. — Я только хотел сказать, что ты станешь тресковым королем в том смысле, что ты станешь капитаном. В прямом смысле этого слова. Если, конечно, не сбежишь с корабля.

Винце стоял и не знал, как ему поступить: то ли поколотить Всезнайку, то ли вообще промолчать. Все еще сжимая кулаки, он все-таки спросил:

— Почему это сбегу?

— Попробуешь качки и после первого штормяги шмыганешь на берег.

Нида прыснула. Захихикали и другие девчонки. Даже кое-кто из мальчишек улыбнулся. Наверное, все представили себе, как драпает с траулера перепугавшийся Винце. Ему это трудности не составит — бегать он умеет хорошо.

Винце промолчал. А что ему было делать? Поколотить Всезнайку, он только показал бы всему седьмому «В», что обозлен. А если человек злится, значит, правда не на его стороне… Винце незаметно разжал кулаки, повернулся к Всезнайке спиной и через плечо бросил:

— Ты еще возьмешь свои слова обратно, профессор кислых щей!

Счастливо избежав потасовки, Всезнайка опять стал нахальным.

— Никогда! — громко заявил он и подморгнул девчонкам: смотрите, мол, какой я отважный, ни на шаг не отступаю от своих убеждений.

Будущий капитан был уже у порога.

— Я докажу, что морская болезнь мне нипочем, — не поворачивая головы, сказал он. — И тогда ты, профессор, извинишься передо мной на виду у всего класса.

Всезнайка плохо знал Винце, поэтому и ляпнул, не подумав:

— Докажи — и я сниму перед тобой шапку посреди улицы!

— Нет, ты это сделаешь в классе, — ответил Винце.