Океан. Выпуск второй

На составленную зимовщиками карту Северной Земли мы все смотрели с нескрываемым восторгом. На ней четко были вычерчены острова: Пионер, Комсомолец, Большевик, Октябрьская революция. Рядом стояли первооткрыватели — русские люди, которые пешком и на собачьих упряжках прошли свыше семи тысяч километров. Их рассказ был скуп. Каждый их шаг — это эпопея мужества, выносливости, настойчивости в достижении цели. Шмидт не знал, какими словами выразить свое восхищение подвигом небольшого коллектива полярников. Он стоял и смотрел то на североземельцев, то на карту, которая говорила сама за себя. Шмидт видел на карте причудливые контуры островов, проливы, которые соединяли Карское море и море Лаптевых. Какая заманчивая перспектива открывалась для мореплавания! Теперь не один только пролив Вилькицкого может служить проходным каналом для судов, но и открытые североземельцами судоходные проливы Шокальского, Красной Армии и др. Они сыграют определенную роль при прохождении судов с запада на восток и с востока на запад по Великому Северному морскому пути.

Подошел радист Э. Кренкель и передал О. Ю. Шмидту радиотелеграмму, полученную с ледокола «Русанов», идущего следом за ними на Северную Землю для смены зимовщиков и строительства полярной станции на мысе Челюскин. В телеграмме сообщалось, что пролив Вилькицкого забит спрессованными полями крупнобитого льда и вряд ли возможно, чтобы благоприятные ветры скоро вынесли этот лед в море.

Единственная дорога на восток через пролив Вилькицкого была забита льдом. Что же делать? Ждать? Упускать драгоценное время или искать новый путь? Шмидт задумался и еще раз взглянул на карту Ушакова. Она-то и натолкнула его на мысль о поисках нового пути вокруг Северной Земли. Отто Юльевич убедительно стал излагать свои доводы Владимиру Ивановичу Воронину. Осторожный капитан долго не соглашался. Он взвешивал все «за» и «против». На какое-то время он один на корабле придерживался мнения, что с этим вопросом надо повременить. Тогда Шмидт пригласил в каюту Г. А. Ушакова и Н. Н. Урванцева, которые подробно рассказали Воронину о своих многократных наблюдениях за льдом, окружающим Северную Землю. Капитан слушал и молчал. Он отлично сознавал, какая ответственность лежит на нем и начальнике экспедиции. Шмидт не настаивал, не убеждал, не отдавал никаких распоряжений. Он ждал, когда сам капитан придет к окончательному выводу. И не на корабле, а в маленьком домике зимовщиков было окончательно принято смелое решение: искать для Северного морского пути новую дорогу — вокруг Северной Земли… Это было заманчиво, но и рискованно, так как до «Сибирякова» ни одно судно не огибало Северной Земли.

Простившись с зимовщиками, капитан В. И. Воронин по новой карте смело повел судно на север. Шмидт еще больше стал ценить капитана, который, прежде чем решиться на ответственный шаг, все взвесил и рассчитал. Решение руководства экспедиции идти новым путем, где неизвестны были ни глубины, ни течения, ни льды, которые могли стать непроходимыми, получило поддержку всего состава экспедиции.

С 82° северной широты ледокол повернул к югу и пошел вдоль восточных берегов Северной Земли. Если в Карском море мы почти не встречали льда, то в море Лаптевых сразу началось ледяное сражение. «Сибиряков» все чаще и чаще с разгона мял, крошил и колол ледяные преграды. Однако лед становился все упрямее. За четыре часа иногда ледокол проходил всего 25—30 метров. Однако трудности не останавливали участников перехода. Часто на льду вместе с научными сотрудниками, матросами, кочегарами можно было видеть и Шмидта, и капитана, которые окалывали борта заклинившегося в лед корабля.

Жизнь на корабле шла строго по расписанию. На «Сибирякове» велись крупные научные работы. Ученые определяли глубину, брали с различных глубин пробы воды, измеряли температуру разных слоев моря, изучали течения, структуру льда, добывали образцы грунта морского дна, изучали его строение, следили за гидрометеорологическим режимом, вели наблюдения над животным миром. Вместе с экипажем ученые ежедневно выходили на лед, долбили в нем лунки, закладывали аммонал, взрывали ледяные перемычки, мешавшие движению ледокола. В дни обхода Северной Земли еще теснее стала дружба между Отто Юльевичем и капитаном. Вдвоем они стояли на мостике, вдвоем спускались на работу на лед. Вдвоем они жили в одной каюте. Дружба их была замечательным примером для нас.

Выход на чистую воду и завершение обхода Северной Земли с севера, где плавал только один «Сибиряков», вылились в праздник моряков и ученых — для будущих походов мы проложили новую морскую трассу.

Наш приход в устье Лены, где «Сибиряков» должен был принять доставленный по реке из Якутска уголь, совпал с прибытием в бухту Тикси большого речного каравана и началом строительства порта и полярной станции на острове Саго.

Пока шла бункеровка угля, Шмидт мобилизовал научный состав корабля на помощь зимовщикам. Он вместе со всеми таскал кирпич, бревна, доски, помогал плотникам, ловко орудуя топором и пилой.