Океания

– Есть, – ответил «доктор». – Но мы только что пришли к выводу об их невиновности.

– Хорошо, – ответил я. – Но ты мог бы быть одним из римских солдат, вбивавшим гвозди в ладони Иисуса.

– От таких ран смерть не наступает. – «Доктор» улыбался, как улыбаются все доктора, беседующие с пациентами, особенно в стенах психоневрологических отделений.

– Аргумент принят, ты тоже не убивал Иисуса.

– Перейдем к тебе? – спросил довольный напарник.

– Нет, не будем терять времени, – возразил ему я. – Аргументы будут схожими с твоими.

– Тогда следует, что я прав. Подозреваемые опрошены, степень вины каждого из них определена, но убийца не найден. – Мой компаньон с загадочным видом сунул руку в карман, достал карточки с именами и, выдержав паузу, раскрошил их на кусочки, которые сухой восточный ветер тут же унес по направлению к Гефсиманскому саду. Рукотворный снег, который в этих краях не видел никто и никогда, сел белоснежным пятном на разлапистую оливу.

– Есть еще один свидетель смерти Христовой, – сказал я, глядя на одинокую белую точку посреди зеленого сада.

– Не может быть? – выдохнул напарник и пошарил в карманах – карточек больше не осталось.

Иисус из Назарета

Мы зависли над Голгофой, под нами был Крест с распятым Иисусом. Сын Божий, недвижимый и спокойный, походил на те многие копии этого момента, что человечество разнесет на иконы, водрузит на храмы и повесит себе на шеи. Лонгин подошел к распятию и осторожно ударил Иисуса копьем в бок, кров оросила копье и катаракту центуриона – Лонгин прозрел.

– Воистину говорю: этот человек – Сын Божий.

– Иисус из Назарета знал о своей смерти и готовил ее, – мне сложно произносить это, но я сказал.

– Иисус – самоубийца? – У моего напарника глаза вылезли на лоб.

– Это не самоубийство, друг, это самопожертвование. Сын Бога знал до своего появления на Земле, что его ждет. Не богам нужна жертва, как думали всегда люди, людям самим нужна жертва, и Бог принес ее своим Сыном.

Напарник спустился к основанию Креста и обнял его.

– Разве не все мы знаем, пусть и не с самого рождения, что смерть ждет нас в конце пути? И все мы идем к ней, но это не самоубийство – это жизнь, такой конец естественен.

– Да, дорогой друг, это не самоубийство, но и не самопожертвование. Иисус шел к своей Голгофе осознанно, зная, что, «смертью смерть поправ», откроет людям Любовь через веру, а себе – бессмертие через Вознесение. Мы же бежим от Голгофы, всячески оберегая самость, через страх смерти, и эго – через любовь к себе.

Я встал рядом с напарником и обнял Крест, как и он, – два еле заметных облака в основании распятия.

– Кто же убил Иисуса? – спросите вы.

– Все и никто, – вот наш ответ.