Океания. Остров бездельников

Джейн — консультант по сельскому хозяйству — работала на одну из крупных фирм. Ее муж Ник был шкипером на траулере, однако в настоящее время находился в отпуске. Они жили в Новой Зеландии, и я был очень рад знакомству с ними в Мунде, где Джейн проводила консультации по выращиванию овощей, сидя на лестнице аэропорта. (Я пристраивался в заднем ряду слушателей.)

В отличие от большинства филантропов, путешествовавших по островам, Джейн излучала уверенность и профессионализм. И ее больше интересовало дело, чем покупки в маленькой сувенирной лавке, всегда битком набитой молодыми людьми в сандалиях и с волосами, завязанными в хвостик, и девицами в длинных цветастых платьях, которые напыщенно произносили «Мамочке это обязательно понравится» или: «Ты представляешь, солнышко, они не принимают доллары США. Уму непостижимо!».

Я пытаюсь отвязаться от Дона, который с непонимающим видом пялится на свою карту, и заверяю его, что уже все понял. Дон кивает и переключается на более серьезное занятие, а именно — пытается дотянуться до своего стакана, стоящего на стойке, и влить хотя бы часть его содержимого себе в рот. Мы удаляемся к незанятой стойке, окружающей колонну, возведенную в центре зала.

Джейн спрашивает, что привело меня в Хониару, и терпеливо выслушивает мои пространные объяснения.

— К тому же я не хочу присутствовать при охоте на дельфинов, — добавляю я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота при одном воспоминании о виденном.

Джейн хихикает.

— Я пыталась организовать ферму по разведению коров в Макире, но жители настолько привыкали к коровам, что потом не могли забить их. Они даже не позволяли никому подойти к ним. Дело закончилось тем, что они сломали ограждения загона темной ночью и всех выпустили на волю.

Вот и я говорю.

— Ну, нам пора, — добавляет она, снимая с планки ключи. — А ты где остановился, Уилл?

— Ну, я еще не знаю, — признаюсь я, и они тут же с великодушным гостеприимством, которое многие англичане находят назойливым, требуют, чтобы я поселился у них.

— Мы все устроим. Пошли. — Джейн даже подпрыгивает от энтузиазма.

— Завтра поедем в хозяйственный магазин, — загадочно сообщает Ник, когда я залезаю на заднее сиденье большого белого полноприводного пикапа, на боку которого розовыми буквами выведено «Сельскохозяйственная помощь женщинам Соломоновых островов».

Я подпрыгиваю на ухабах и вымоинах, которыми покрыты холмы, окружающие город. За очередным поворотом передо мной открывается вид на внутреннюю часть острова с его лугами и деревнями.

— Видишь, это территория Республиканской армии Гуадалканала, — указывает Ник большим пальцем через окошко.

И если дневное блуждание по городу было утомительным и гнетущим, то сутки, проведенные вне городских стен, превратились в напряженное, рискованное и даже опасное времяпрепровождение. За пределами города всем управляла Республиканская армия Гуадалканала в одном из своих обличий: эти юные хулиганы меняли название своей организации всякий раз после просмотра очередного голливудского боевика, которые они крутили на краденых видеоплеерах.

Изначально они объединились для того, чтобы бороться с наплывом «иммигрантов» с разных Соломоновых островов, стремившихся оказаться в Хониаре. Чтобы воспрепятствовать их дальнейшему продвижению на территорию острова, они организовали блокпосты на выезде из города. «Иммигранты», в свою очередь, для самозащиты от этих хулиганов создали собственные блокпосты, что привело к долгому противостоянию. Как бы там ни было, Хониара оказалась заблокированной, и все поставки в нее могли осуществляться лишь по морю. В настоящее время Республиканская армия Гуадалканала отошла на заранее подготовленные позиции и затаилась в ожидании, когда что-нибудь произойдет. Пока ничего не успело случиться, и бандиты удовлетворялись тем, что грабили и поджигали заброшенные дома.

Вооруженные самодельным оружием, изготовленным из ржавых останков Второй мировой войны, которое было заряжено самодельными пулями, члены группировки внушали ужас не столько своей огневой силой, сколько отсутствием организации и дисциплины.

Ситуация по-прежнему оставалась довольно напряженной, и двойные блокпосты сохранялись с обеих сторон города. Следует ли говорить, что мне предлагалось жить в пределах этих границ.

И все же, несмотря на это, с точки зрения личной безопасности Хониара представляла собой гораздо более спокойное место, нежели большинство европейских городов, а уж по сравнению с американскими она вообще казалась детской площадкой, хотя и заваленной мусором.

Мы сворачиваем на круговую подъездную дорожку и останавливаемся перед кирпичной виллой, которая довольно непредусмотрительно высится над крутым склоном. Познакомившись со сторожевой собакой, страдающей обильным слюнотечением и склонной к запихиванию своего бесстыжего носа в неподобающие места, я вхожу вслед за своими знакомыми в дом. И только в этот момент понимаю, как давно не видел нормальных домов. Пол здесь выложен плиткой, окна застеклены, а в нише гостиной стоит телевизор. Я замер в благоговении.