Океания. Остров бездельников

— Так почему же вы не хотите поехать на Соломоновы острова? Это же важно помогать там.

Только не это! Меньше всего мне хочется обсуждать переезд в тьмутаракань, хотя доктор и обладает исключительно обаятельным акцентом.

— Конечно, э-э… я в этом не сомневаюсь. — Большой глоток вина должен подсказать слова. — Может, поедем вместе? — приглашаю я с несколько перекошенным лицом и смущенно подмигиваю.

— Нет, это невозможно, потому что я приехала учиться. — (Ну да, разумеется.) — Но вы непременно должны поехать. Впечатления разнообразят жизнь, — добавляет она, решительно взрезая шкурку картошки в мундире, вводя внутрь микроскопический кусочек масла и умело вскрывая тело форели.

— Конечно, — сварливо бормочу я в свой бокал.

— Так, значит, ты поедешь, Уилл? Это прекрасно. Милый, Уилл сказал, что он поедет. Милый… — Джульетта, которая сидит от меня справа, поворачивается к Чарлзу, чтобы привлечь его внимание.

— Э-э… подожди, постой, я просто сказал…

Слишком поздно.

Не проходит и нескольких дней, как воскресным утром меня будит телефонный звонок, точно ножом разрезающий утренний сон. Вначале, сняв трубку, я чувствую облегчение, так как мне снится, будто из-за ухода корейца и еще нескольких игроков, придерживающихся сходных с ним взглядов, мне придется самому выступать за свою команду по регби. Чешка, облаченная лишь в один длинный шарф, вращает над головой деревянную трещотку и энергично поддерживает команду противника, а в довершение всего два полицейских увозят меня на каталке в зону травмированных и отдают на попечение злобной школьной медсестры.

— Уилл?.. Я тебя не потревожил? Прости. Я просто переговорил с другими доверенными лицами, и твоя кандидатура их вполне устраивает. — Чарлз говорит исключительно добродушно и в то же время максимально деловым тоном. И я понимаю, что этому надо положить конец.

— Послушай, боюсь, тогда у тебя я немного перебрал…

— Не волнуйся, никто не обратил на это внимание. К тому же через неделю она уезжает. — Он разражается заливистым смехом.

Я сажусь и всматриваюсь в утренний сумрак.

— Заскочи ко мне на следующей неделе, лучше в среду — обсудим детали. Спланируем, так сказать, все необходимое. Ну, мне пора… значит, до среды. Будь здоров.

— Чарлз… послушай…

Однако к среде настроение у меня полностью меняется. Порой за короткое время может произойти масса событий, и в данном случае то ли по чистому совпадению, то ли намеренно так и случилось.

— Готов ехать? — Чарлз изумленно отрывает взгляд от своего ежедневника, наклоняется вперед и поправляет очки на носу, чтобы разобраться в причине необъяснимой смены моего настроения. — А мне показалось…

— Какой редкий шанс! Я счастлив, что мне выпала такая возможность. Это очень мило с твоей стороны, что ты вспомнил обо мне. Просто не терпится отправиться туда.

— Понимаю. Значит, ты представляешь себе, что такое Соломоновы острова? Знаешь, чего ожидать?

— Да, Соломоновы острова. Расположены на юге Тихого океана. — Я указываю рукой в неопределенном направлении, делая вид, что между нами расположена карта мира.

— Отлично. Вижу, ты навел кое-какие справки. И полагаю, знаешь, о чем идет речь.

— Конечно-конечно. Об оказании небольшой помощи, — осмеливаюсь заметить я.

— Ну да. А конкретнее, мы надеемся, что на вышеупомянутые средства тебе удастся разработать какой-нибудь местный проект, который сможет приносить доход жителям.

— Прекрасно. И когда мне отправляться?

— Я тоже хотел задать именно этот вопрос. То есть, наверное, тебе надо заранее поставить в известность руководство.

— Наверное… Думаю, в конце семестра. — До конца весеннего семестра оставалась неделя, и я не сомневался, что к его завершению мое заявление будет подписано.

Мы с Чарлзом пожали друг другу руки, и я оставил его в несколько ошарашенном состоянии, а сам отправился в химчистку.

Чарлз и не догадывался, что за те несколько дней, которые прошли между нашей встречей и телефонным разговором, приключилось нечто особенное — заставившее меня изменить свои взгляды.

То ли случайно, то ли в силу естественного стечения обстоятельств на меня обрушился целый шквал переживаний, сомнений и сожалений. И я понял, что, если ничего не предпринять, меня просто разорвет на части.

В понедельник утром, опаздывая на занятия, я чуть не задавил почтальона Джима.

— Привет, Джим. Все в порядке? — беззаботно осведомился я.

— Привет, Уилл. Опять куда-то торопишься? — Он улыбнулся, отстегнул эластичную ленту и вручил мне мою почту, не вылезая из канавы.

Я поблагодарил его, махнул ему рукой, и мне показалось, что он мне отвечает тем же.