Океанский патруль. Книга 2

– Эта деревня… Эти бабы… А я… мы… Я не могу! – выкрикнул он, наступая на фон Герделера. – Три года… с ними… Ханкониеми, Виипури, Сестрорецк… А потом здесь: Кестеньга, Рукаярви, Тиронваара… Они так, а мы…

– Смирно! – скомандовал фон Герделер.

Штумпф застыл, только концы его пальцев судорожно вздрагивали, а в углах по-собачьи безрадостных глаз висли мутные жалкие слезы.

– Сегодня же, – сказал инструктор, – вы уберетесь отсюда в Петсамо. Мне совсем не нужны такие офицеры…

Селение, в которое они въехали глубокой ночью, спало мирным сном. Только собаки, стервенея, бросались под копыта. Ставни в домах были плотно закрыты. На улице – ни души. Фон Герделер, не слезая с коня, читал вывешенные на воротах таблички, узкий луч карманного фонаря рыскал по заборам:

– Корзинщик Унто Купиайнен… Адвокат Лехми Аланен, опять не то… Ага, вот, кажется, здесь!..

Спешились. Оставив двух сопровождавших его всадников, фон Герделер направился к дому. Ветви кустарников, растущих в палисаднике, яростно хлестали в темноте по лицу. Дверь, ведущая с крыльца в теплые сени, была незапертой. Споткнувшись о порог, инструктор вошел внутрь, долго шарил рукой по стене, отыскивая выключатель.

– Эй, кто тут есть?..

Одна комната, другая… Двери разлетаются настежь.

И вдруг – приглушенный женский крик. Немолодая женщина в длинной до пят ночной рубашке торопливо зажигала керосиновую лампу. Пальцы ее дрожали, рассыпая по полу спички. В спальне пахло тепло обжитым уютом, широкая постель стыдливо обнажала смятые простыни.

– Простите, – сказал фон Герделер, вскидывая руку к козырьку, – но я, наверное, не привыкну к финскому обычаю, чтобы двери оставались незапертыми.

Он сказал это по-шведски, и женщина, быстро накинув халат, ответила тоже по-шведски:

– Если вы пришли для разговора с Петсамо, то разговор не состоится, – линия испорчена.

– Значит, я попал туда, куда мне нужно, – вежливо сказал инструктор. – Вы и есть телеграфистка фру Андерсон?

– Да, я.

– Прошу, – проговорил оберст и, взяв фру Андерсон за локоть, вывел ее из спальни.

– Я не понимаю, что вы хотите от меня?

– Чтобы вы соединили меня с Петсамо. Женщина села перед аппаратом, включила связь.

– Видите, – сказала она, – все мертво!

– Я вижу другое, – улыбнулся инструктор. – Что же именно?

– Во-первых, вы хорошенькая женщина, а во-вторых, вы не хотите соединить меня с Петсамо!

– Но…

– Оставим это!

Он протянул ей пачку сигарет, она неуверенно закурила от зажигалки фон Герделера, который закурил тоже.

– Я уже стара для вас, – неожиданно сказала фру Андерсон.

– Надклеванная птицей вишня всегда слаще.

– Спасибо и за это… Ха!

– Пожалуйста, – невозмутимо ответил фон Герделер, выпуская дым к потолку. – Так я жду!

– Ждать вам нечего: на проводе – пусто.

Инструктор усмехнулся и сказал:

– Но есть другой провод.

Фру Андерсон удивленно повела тонкой бровью:

– Вы ошибаетесь: другого провода нет.

– Я очень редко ошибаюсь. Как видите, в одном я уже не ошибся!

– В чем же?

– В том, что вы милая женщина.

– А-а-а, – вяло засмеялась фру Андерсон.

– Я не ошибся, – продолжал инструктор, – и в другом.

Он неожиданно сел перед ней на стол, свесив ноги в ярко начищенных сапогах, взял ее за подбородок.

– Это еще что! – возмутилась она.

Но он не выпустил ее подбородка из своих жестких пальцев и, помолчав, строго заметил:

– Я люблю, чтобы женщина, когда я с ней разговариваю, смотрела мне прямо в глаза!

Она посмотрела ему в глаза и подавленно сказала:

– Хорошо, я соединю вас с Петсамо… Дайте, пожалуйста, еще одну сигарету…

Заработал аппарат.

– Швеция на проводе, – сказала она.

– Отлично…

– Корпиломболо… Корпиломболо, – раздалось в наушниках. – Корпиломболо слушает…

Женщина назвала пароль и потребовала:

– Соедините с Петсамо… Соедините с Петсамо…

– Встаньте, – сказал фон Герделер и, заняв ее место, надел наушники. – Алло!.. Петсамо?.. У аппарата чрезвычайный эмиссар в Лапландии оберст Герделер… Кто отвечает?.. Принимайте…

Он стал докладывать о положении в Лапландии, и одна его рука как бы невзначай легла на спину женщины.

Телеграфистка дернулась в сторону, тогда оберст просто обнял ее – цепко и властно, не переставая повторять в трубку:

– Слушаюсь… будет исполнено… я обещаю…

Когда разговор был закончен, фон Герделер не ушел. Как-то странно посмотрев в темный угол, словно там скрывался кто-то невидимый, он уверенно произнес:

– Запомните мои слова: скоро я буду генералом!

– Меня это не касается… Пустите меня! С Петсамо вы переговорили, что вам еще надо?

Оберст вскинул голову, его упрямый квадратный подбородок слегка округлился в непонятной усмешке, но глаза из-под каски смотрели по-прежнему жестко и ясно.

– Я, – не сразу отозвался он, – тем и отличаюсь от других офицеров, что всегда знаю, чего мне надобно сейчас, завтра и чего захочу через три года!..

Он ушел от телеграфистки только на рассвете. Фру Андерсон, кутаясь в шубку, вышла на крыльцо. Глаза ее были припухшие, лицо помято.

– Хорст, – жалобно спросила она, – ты еще придешь ко мне?

Фон Герделер ничего не ответил. Ему подвели коня. Он легко забросил в седло свое сильное мускулистое тело. Вдали синел лес, вода в реке казалась зеленой.