Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.

- Смотри. Во-первых, это не местные.

- Согласен, - Борис кивнул. - Мы здесь живем давно, к народу пригляделись.

- Опознать нас мог только мордатый. Больше некому. Так?

- Так!

- Но бандиты за беззащитной халупой сутками не следят. Ночью нагрянули с револьверами - никакое самбо не поможет. Получается, не они?

- Если так в лоб рассуждать, то не бандиты! - согласился Федотов.

- С полицией тоже не бьется. Полицаи кошельками не промышляют. Да это и не филеры за мной ходили. У этих не лица, а морды. Ни хрена не срастается! - саданув кулаком по столу, с досадой воскликнул Дима.

- Дмитрий Павлович, а может, это те, кто нас сюда забросил? - втянув голову в плечи, шепотом предположил Доцент.

Тревожный шепоток еще не затих, а Дмитрий с Борисом разразились гомерическим хохотом. Иногда бывает достаточно одного слова, чтобы разрядить обстановку. Увидев 'такого' Мишенина, удержаться было весьма мудрено.

- Так. Пришельцы. К нам едет ревизор со звезды Немезида. Кличка Навуходоносор, - хохотал Федотов, утирая выступившие слезы. - Ну, ты, Мишенин, даешь!

- Степаныч... . Ой, не могу! Но каков масштаб! Какая железная логика! - захлебывался словами Димон. - Кандидат наук, математик... Вова, ты просто гений, извини, мы смеемся не над тобой, извини дружище.

Мишенин растеряно улыбался.

- Значит так, мужики, будем встречаться с этим хреном Бабаевичем!

- А не слишком ли рискованно? - усомнился Борис.

- Да не рискованней, чем ходить по подворотням. Ты знаешь, чем дольше думаю, тем больше убеждаюсь - нас вызывают на контакт. Если это не так, то я рогатый римский папа. Хотя, конечно, как-то это все до жути глупо. Игрули хреновы.

Глава 13. В ресторации на Старой Триумфальной площади.

1 апреля 1905.

Встреча решилась вполне просто. В тот же день у трактира, где всегда брали извозчика, Дмитрий свистнул выскочившего на улицу щуплого паренька. Распахнув одежонку и сунув руки в карманы, шкет чинно направился к Звереву. Откинутая назад голова позволяла недомерку смотреть на мир сверху вниз. Дополнила картину вихляющая походка. По всему было видно - такой пронесет знамя преступности сквозь века.

Виртуозно цикнув зубом, будущий 'вор в законе' задал очень мудрый вопрос: 'Ну чо звал-то?' - 'А то и звал. Спроси, куда подойти. Да скажи, голодны будем!'.

Развернувшись, Зверев пошел к кучеру, поджидавшему его на своем месте.

Вечером в ворота постучали. Вышедший открыть Зверев, вернулся с запиской. В глаза бросился ровный почерк без грамматических ошибок. Текст был предельно лаконичен, были указаны дата, время и место встречи.

***

Ресторан "Три медведя" находился на углу Тверской-Ямской и Большой Садовой. Имел он два входа: со стороны Старой Триумфальной площади и со стороны Тверской улицы. Выйдя из любого, легко можно было затеряться в лабиринте узких улочек. В этом смысле место было выбрано грамотно. Ресторан, или как здесь говорили ресторация, занимал два этажа. На первом располагался ресторанный зал, на втором - две бильярдные.

Судя по убранству, ресторан был из недорогих, но вполне респектабельных заведений. По всему было видно, что 'Три медведя' посещает публика достойная, хотя и не самого большого достатка. Столы были застелены льняными скатертями. Вокруг каждого торжественно стояли стулья с высокими резными спинками. На столах красовались керамические подсвечники в форме 'трех медведей'. Судя по комплекции, керамическая живность не голодала.

Меж газовых светильников висело несколько акварельных пейзажей. Выполненная маслом копия шишкинских королей леса, смотрелась респектабельно.

В дальнем от входа торце зала возвышалась небольшая сцена с пианино и пустыми пюпитрами. Глаза тщетно искали коробки звукотехники и змеящиеся по полу жгуты проводов.

Обеденное время еще не наступило, и публики было мало. Ближе к сцене, в углу, сидела компания из четырех собутыльников. Сидельцы были явно навеселе и, судя по всему, пребывали в этом состоянии уже давненько. Внимание привлекли два простовато одетых господина, занимающих столик недалеко от гуляющей четверки.

У окна вполоборота к друзьям располагался прилично одетый господин. На вид ему было около тридцати лет. Был он в темно-сером двубортном сюртуке дорогого сукна, при белой рубашке и в галстуке. Из-под стола выглядывали лакированные штиблеты. Встретив такого на улице, трудно было бы отнести его к людям сомнительного рода занятий.

Подскочил халдей в белом фартуке, из-под которого нелепо торчали брюки в продольную полоску. Через руку было перекинуто ослепительно белое полотенце. Деланно смахнув со стола невидимые крошки, он привычно затараторил: 'Что изволите-с? Есть свежая-с осетринка...'. Договорить ему не дали, потребовав заливной язык, фрукты, красное вино и три прибора.