Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 2

Экипаж неспешно нес домой руководителей Строительной конторы. В послеполуденную жару гнать лошадку причин не было, зато ничто не мешало размышлениям. С Ильинской свернули на Большую Садовую, затем на Покровку. В декабре здесь грохотали орудия, а сейчас улица изнывала от летнего зноя. Отвлекшись на недавние катаклизмы, господин Бари прервал молчание:

— О-хо-хо, Владимир Григорьевич, скольких мы с тобой повидали заказчиков, но такого я не встречал.

— Не спорю, но меня больше интересовали его знания, — не стал отрицать очевидного Шухов.

— Пытал ты его знатно.

— Пытал, не пытал, но хочу заметить, визави наш явно не самоучка и за ответами скрываются фундаментальные знания, но школа м-м-м… непривычная. Порою не знает известного любому механику, то вдруг поразит глубиной знаний. Взять ту же проблему расчетов на кручение в сумме с нагрузками на сжатие — кому кроме специалистов такое ведомо? При том сам же сообщил, что не механик. Знать бы, где так учат, может в Чили? Но касательно его изобретений! — Шухов мимикой показал свое восхищение, — Судя по результату, дело свое он знает если не лучше, то явно не хуже господина Попова. У нас-то, как принято. Принесет изобретатель какую-то модельку, а она на соплях, вот всерьез его и не принимают. У Федотова-же, все настроено на продажу. Помнишь, этот его осциллограф? Ты тогда спросил, что это за заграничная диковинка, а мне один инженер шепнул, что таких приборов еще ни у кого нет, а этот всего месяц, как сработали.

Буд-то проверяя себя. Шухов на минуту прервал свой монолог, но мучавший его вопрос задал:

— Александр, а может перед нами очередной Эдисон?

— Плохо ты, Шухов, знаешь доктора Эдисона, тот бы нас раздел до нитки, а Борис Степанович так прямо и заявил, что в курсе проблем с заказами по нашей части, но пользоваться неприятностями не в его правилах. Кстати, что ты думаешь о его предложении? — коснулся главного Бари.

— Ума не приложу. Он ведь ни полслова не сказал о сути. Мне кажется, нет, я просто уверен, Борис Степанович свяжет нас неразглашением некоторой тайны, но нет ли за этим умысла?

— Аферист и гениальный изобретатель в одном лице? — Александр с улыбкой повернулся к своему давнишнему другу, — Нет, Владимир Григорьевич, в такие «сапоги всмятку» я не верю. Не тот он человек, не Эдисон. К тому же никто не заставит нас совать голову в пасть к тигру. Мы с тобой давно уже не те простаки, что работали с Нобелем.

— А ты обратил внимание на его речь?

— Речь, как речь, он же много лет провел в Чили, от того и акцент.

— Это тебе, русско-французскому американцу, слышится акцент, — Шухов привычно пошутил над своим другом, — в том-то и дело, что нет у него никакого акцента. Скорее говор, только какой это говор, если в нем нет анахронизмов, зато хватает всяких свип-генераторов, осциллографов и прочих англицизмов. Заметь, а речь-то при том правильная, но… все одно не наша.

* * *

В это же самое время. Федотов вызвал к себе начальника службы безопасности и юриста товарищества, которым дал задание вызнать подноготную посетителей и особенно «американца».

— Борис Степанович, не могли бы вы раскрыть причину интереса, — главный безопасник, Федор Егорович Тарханов, требовательно посмотрел в глаза Федотову.

«Прямой ты мужик, Федор, не ошиблись мы в тебе», — с удовлетворением отметил по себя Борис.

— Никаких секретов от вас нет. Господин Бари имеет гражданство Североамериканских штатов, а у меня есть задумка создать совместное с ним предприятие. Дело довольно затратное, отсюда меня интересует, можно ли на него положиться. Кстати, Василий Семенович, — Федотов повернулся юристу, — берите пример с господина Тарханова и никогда не стесняйтесь задавать любые вопросы. У нас такое только приветствуется.

— Предприятие в Америке? — воспользовался поощрением Терновников.

— Не только.

Когда Федотов остался с Тархановым наедине, тот затронул давно муссируемую тему.

— Борис Степанович, в прошлый раз вы спрашивали, как у нас налаживаются связи с полицией Швейцарии и Германии. По швейцарцам на нашем предприятии справки из полиции мы уже получили. Германцы покочевряжились, но согласие дали. Спасибо господину Звереву, что подобрал мне толкового помощника, я-то чужих языков не знаю, а он шустро лопочет. Другое дело политические из России. По ним нам ничего не получить.

— Идеи есть?

— Да как вам сказать, помощник мой предложил вызнать о революционерах в департаменте полиции, в его особом заграничном отделе. Только где мы, а где департамент, — Тарханов впервые показал робость перед властью.

— Федор Егорович, а нет ли в Петербургской полиции обиженного человека, уволенного с высокой должности? Если такому заплатить он напрямую у агентов запросит и знать о том никто не будет.

— Как не быть, есть, конечно. К примеру, господин Зубатов. Мы с Сергеем Васильевичем когда-то имели друг к другу расположение, правда, давненько, но мужчина он правильный, только согласится ли.