Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 2

— Барин, разве ж так можно? Неужто жизни молодой не жалко, а то и меня бы засудили, как пить дать засудили, — причитал раздосадованный проводник.

Нарушитель порядка неразборчиво отвечал, но судя по интонациям виноватым себя не ощущал.

Из купе была видна спина пассажира, а когда тот обернулся, первой мыслью Бориса было, что этого человека он где-то видел.

«Открытое лицо, черные глаза, аккуратная бородка. Ага, в тот день он был в пальто. Черт, да это же Владимир Зензинов, что помог нам с „окном“ на финской границе. Мне его мельком показал Димон, но с нами был посторонний и познакомится не сложилось. А лихой он парень!»

Еще в октябре Борис через Зверева договаривался о встрече с Владимиром, но тогда помешали обстоятельства, так отчего бы не скоротать время в пути?

«Пригласить через Филина? Сомнительно. Гена слишком похож на служаку, а сцен с беготней нам и даром не надо. Придется самому».

Понимая, что называть видного эсера по имени не стоит, Борис нацепил на лицо маску придурковатого обывателя, и широко раскинув руки, облапил Владимира.

— Мишенька, боже мой, как я рад вас видеть, а с вашим папенькой я говорил третьего дня, — затараторил Федотов, «пьяно» втаскивая Владимира в свое купе. И не возражений, я в купе один. Садись, садись вот сюда, да что ж ты, как не родной.

Легкий толчок животом отправляет Владимира на диван. Буд-то придерживаясь за саквояж, блокируется попытка его открыть, есть там стреляющие железки или нет, не важно, в таком деле перестраховка только на пользу. Теперь наклонившись, можно шепнуть не на шутку занервничавшему подпольщику: «Зензинов, да потерпи ты две секунды» и почувствовать, как замерла пытавшаяся добраться до замка саквояжа рука.

Главное сделано, а проводник услышал стандартное:

— Любезный, организуйте нам что-нибудь поприличней, — Борис эдак залихватски щелкнул пальцами.

— Вы меня определенно с кем-то путаете, — фраза, почти яростная в начале, у концу увяла, будто говоривший успел осознать нелепость сказанного.

— Естественно путаю, — сняв маску придурка, насмешливо согласился Борис, — или вы хотите, чтобы я при всех орал, что вы господин Зензинов? Не дождетесь, поэтому для всех вы просто Миша.

«Смотри-ка, похоже, Вова въезжает. Привлекать скандалом внимание действительно не стоит. На полицейскую подставу наша встреча явно не тянет, ибо усатых дядек в папахах с кокардами не наблюдается. Другое дело напороться на случайного специалиста из местной гебни».

— Вот и отлично, — мгновенно воспользовался ситуацией Федотов, — вспомните полдень первого воскресенья октября. В тот день Димитрий Зверев должен был вас познакомить со своим компаньоном, но встреча так и не состоялась. Помните, как Дима демонстративно повернулся к вам спиной, а я взял под руку, нашего знакомца и повел вверх по Таганке? — выжидательно глядя в глаза «задержанному», Борис протянул ему визитку.

Деликатный стук в дверь на время прервал разговор, а помощник проводника, профессионально выставив на стол приборы и коньяк с дежурной закуской, тут же записал заказ на горячее.

— Федотов Борис Степанович, директор Русского Радио, — прочитав, Зензинов поднял глаза на хозяина купе.

— Увы, с собой иных доказательств нет, да и надо ли?

— Пожалуй, вы правы, — Владимир устало потер виски.

— А потому лекарство от стресса вам совсем не помешает, — разлитый по бокалам Шустов радовал глаз, а дежурный тост: «За знакомство» возражений не вызвал и коньяк приятно растекся по желудку.

— Извините, но что такое стресс?

— А разве этот термин еще…, — в который раз обозвав себя дубиной, Федотов привычно выкрутился, — я хотел сказать, что этот синоним термина шок. В Чили принято говорить стресс.

— На чилийца вы не очень похожи, — ворчливость в голосе свидетельствовала о наличии терапевтического эффекта.

— Да и вы на революционера не тянете, — парировал переселенец, — и за это стоит поднять бокалы. Как говорил мой покойный дядюшка, между первой и второй, промежуток небольшой.

— Вы хотите меня подпоить? — нервно дернул щекой Владимир.

— Боже меня упаси, вы же от Зверева знаете, что я хочу узнать только о самой сути вашего движения, безотносительно фамилий и фактов. Так сказать, цели и задачи на теоретическом уровне.

— Но зачем? Дмитрий дал ясно понять, что вы категорический противник участия в политических движениях.

— А шоб було. Поставлю в сарай и пущаяй стоит, как старая микроволновка. Вы таки знаете, что такое микроволновка? — в голосе зазвучали интонации с одесского привоза, — Нет? Вот и я не знаю о партии эсеров, так отчего же нам не помочь друг-другу?

Зензинову осталось только сокрушенно мотнуть головой, мол, ну и подходы у вас, уважаемый попутчик, а вслух поставить условие:

— Если вы сумеете мне разъяснить, что такое микроволновка, то можете рассчитывать на взаимность.