Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 3

И вот что странно. Никаких упоминаний о краснозвездных аэропланах и Вагнере в заметках репортеров не было. Еще в поезде Грач растолковал, о чем надо забыть, а пленку с бомбящими супостата аэропланами, конфисковал до лучших времен. Между тем, всякий собрат по перу, выпытывал подробности о Вагнере, а газеты запестрели восторженными статьями об этой таинственной организации и, конечно, о героях-репортерах, лично пускавшими под откос далеко не один эшелон с вражеской артиллерией.

Слава досталась и таинственным краснозвездным Мигам, и откуда только прознали. Кстати, фото с кувыркающейся в воздухе колесной парой, удалось на славу. Рисунки на эту тему публиковали все кому не лень, а фото могли себе позволить себе только избранные издания.

Спустя полмесяца, газеты вновь запестрели статьями о подобном разведрейде. На этот раз репортеры донесли до читателя, как ловко, разведчики прошли по тылам германских войск и какую бесценную информацию они доставили командованию Северо-Западного фронта.

Публиковались фотографии германских батарей и двигающихся к фронту колонн, так и не заметивших, что они стали объектом внимания вражеских лазутчиков.

На живых, как известно, не угодишь, и в полном соответствии с этим принципом, нашлись недовольные отсутствием стрельбы и подрывов поездов с войсками Кайзера.

Получалось, что «и дым пониже, и щи пожиже», но ревность, нет-нет, да и пощипывала души репортеров-первопроходцев. Одно радовало — первая тройка газетчиков без работы теперь не оставалась.

Самым дальновидным оказался Петр Ямщиков. В статьях о положении раненых, он никого не поносил, зато раз за разом, настойчиво писал о необходимости оказания действенной помощи непосредственно в полковых лазаретах. Петр не был медиком, но даже ему было очевидно, что легкораненых нет смысла транспортировать вглубь державы. Их бы следовало размещать ближе к фронту, тем самым снимая нагрузку с эвакопоездов.

Такая позиция вскоре была отмечена медицинским сообществом, а военные чиновники перестали ему чинить препятствия в посещении прифронтовой зоны.

С началом зимнего наступления русских войск в Карпатах, Петр вновь имел возможность наблюдать работу первичных лазаретов. Он даже написал большой очерк о докторе Каминском, к которому почувствовал симпатию при первом знакомстве. Не исключено, что истинная причина крылась в Наталье Антоновне, но в этом Петр не сознавался даже самому себе.

А вот о том, что его очерк о Каминском попал на глаза известному заводчику Федотову, Петр, по понятным причинам, знать не мог.

* * *

С первых чисел января, Железная дивизия, а вместе с ней и ее первый полк прорывалась на румынскую равнину. Госпожа удача колебалась, не зная кому отдать предпочтение. Вместе с ней полки то брали перевалы, то откатывались назад. Австрийцы этот период назвали «резиновой войной». Раненые непрерывным потоком поступали в лазареты, медицинский персонал едва держался на ногах от усталости, а перевязочных средств катастрофически не хватало. Шутка ли сказать, бинты по второму, а то и по третьему кругу шли в дело после кипячения.

Стоя на крыльце, Каминский с наслаждением вдыхал пахнущий ранней весной воздух. Позавчера наступило первое за полтора месяца непрерывных боев затишье. Самое время передохнуть, но звонок из штаба спутал все карты — в его лазарет ехали представители благотворительного общества московского купечества.

Московские гости прибыли на двух машинах. Впереди ехало легковое авто. Такое Виктор видел только у командующего армией. За ним урчал мотором крытый брезентом грузовик.

Выскочивший из легкового автомобиля адъютант командира полка, галантно помог выйти даме. За ней из салона выбрался пятидесятилетний господин и мужчина, примерно двадцати пяти лет.

— Виктор Витольдович, позвольте вам представить госпожу Нинель, ее мужа господина Федотова, и доктора Череповского, — голос адъютанта был безукоризненно вежлив.

После ритуала знакомства, адъютант отбыл в штаб, а Федотов сразу «расставил точки над I».

— Понимая, сколь дроги минуты затишья, много времени мы у вас не отнимем, но от чая отказываться не будем.

Нинель же попросила пригласить сестру милосердия Новакову, о существовании которой она узнала из очерка господина Ямщикова. На этом основании доктор Каминский сделал умозаключение, что виновником переполоха ему следует считать побывавшего у него в лазарете столичного репортера. А вот дальше он забыл обо всем на свете, и случилось все это, едва Виктор узнавал, какое на него свалилось богатство.

На примере соседей, он имел представление о размерах подобной помощи. Как правило, ее хватала на неделю активных боевых действий. Со слов Нинель, московское купечество решило взять над его лазаретом шефство, что давало надежду на постоянную помощь раненым. Пусть даже не самую большую, но в сумме с поставляемыми обычным порядком медикаментами, Наталье не придется постоянно стирать окровавленные бинты.