Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 3

Вряд ли Чижов слышал сам разговор, но от него не укрылся брошенный на него угрожающий взгляд офицера. Да и сама по себе сцена общения морского офицера с чернью, категорически выбивалась из принятой нормы.

Обедать Чижов направился по Высокой. Здесь, в доме номер один он снимал комнатенку на третьем этаже, за окном которой сейчас велось скрытное наблюдение из слухового окна дома напротив. Наблюдавший за окнами стрешаровец отметил некоторую нервозность шпиона, но что он будет делать дальше? Вернется ли на службу или рванет в бега?

Грустные размышления Локтева были прерваны появлением со стороны Екатерининской улицы, отряда дюжих матросиков из кронштадского полуэкипажа во главе со старшим лейтенантом. Затем посыпались четкие команды: «Ты, ты, и ты, — Чухонец ткнул в грудь троих матросов, — караулите окна со стороны Высокой. Двое со стороны двора стерегут парадное, остальные поднимаются на третий этаж и ждут меня. Выполнять!»

Трое остались глазеть за окнами третьего этажа, остальные, бросились во двор. Что там происходило, могли рассказать только бойцы, блокирующие дом со стороны дворика.

В общем-то, действия Рагнара были правильными. Вход в дом был только со двора. Спуск из окна по водосточной трубе, караулили три молодца, а торцы здания окон не имели, и внимания на эти стены не обращалось.

Вот, только, Чижов в этот момент находился не в своей комнате, как полагал Чухонец, и не в соседней, как о том думали Петр и его наблюдающий, а на чердаке. Выход шпиона на кровлю совпал с топотом сапог. Спуск по веревке вдоль восточной стены занял секунды. Сапоги матросов еще гремели по лестничным маршам, когда господин в котелке, в котором трудно было узнать мастерового, спокойно пошел по Бочарной в сторону Северного бульвара.

Взяли супостата при посадке в потрепанную финскую лайбу, до которой шпиону было идти меньше полуверсты. Здесь, вдали от лишних глаз, Матвею Чижову дали ясно понять, что сломанными ребрами он не отделается, но надо отдать Локтеву должное — никаких увечий Чижов не получил. Ему еще предстояло работать на российскую разведку.

В это же время у дома шпиона царила паника. На требование офицера немедленно отворить дверь, реакции не последовало, но за снесенной преградой его ждал не испуганный негодяй, а кучка пепла и аккуратно убранная комната.

Первые секунды Окерлунд растерянно смотрел на открывшуюся картину. Затем последовали суматошные команды: «Немедленно найти, догнать и доставить». Единственно чего не хватало матросам, так это понимания кого и где надо искать. Смекалкой, однако, моряков бог не обидел, и спустя полчаса четверо из них сопровождали группу Локтева, ведущую беглеца. Первой реакций Чухонца была благодарность, которую тут же затмила ярость к Чижову, но гораздо больше к нагло ухмыляющемуся кондуктору.

Дальнейшие события каждый видел по-своему. Матросам показалось, что удерживаемый стрешаровцами шпион, внезапно вывернулся и смачно заехал офицеру по зубам, отчего тот крепко приложился затылком о крыльцо парадного.

Пришедший в сознание Рагнар, помнил, свой замах, но больше не помнил ничего, зато во рту язык резался о корешки двух передних зубов.

Виновник же всего переполоха, почувствовал, как при подходе к офицеру, ослабла хватка удерживавших его людей.

Более того, в момент замаха офицера Матвей почувствовал, что его тюремщик будто бы подтолкнул отвесить ненавистному офицеру хорошую плюху, к тому же он был готов поклясться, что второй сопровождающий в самый последний миг сделал офицеру подножку. Так это было, или иначе, но после испытанного им на борту лайбы ужаса, он предпочел считать, что это ему только показалось. Тем более, что кинувшиеся на расправу матросы, странным образом оказались оттеснены от Матвея.

Дальнейшее руководство операцией взял под свой контроль Непенин, а вся работа с «мастеровым» легла на Петра Локтева, которого шпион слушался неукоснительно. К слову сказать, Матвей Чижов оказался простым радистом, а зашифрованные радиограммы ему давал коллежский секретарь, ведающий снабжением города и флота. Можно сказать, ничтожный клоп десятого класса, но этот кровосос имел обширные связи среди моряков и за водкой умело вытаскивал секретные сведения.

За успехи в деле борьбы с германскими агентами, Петр был награжден орденом Знак отличия ордена Святой Анны. Его команда повесила себе на грудь по медали, а Рагнар получил орден Святой Анны четвертой степени. Правда, к этому времени командование учло его настойчивые просьбы о переводе на действующий корабль. Одним словом, произошло все то, что звучало в каламбуре о наказании невиновных и поощрении непричастных. Ну, или почти все. Главное, что с этого начала создаваться контрразведка Балтийского флота.

* * *