Ох, охота!

Такие избушки, если не сожгут шалопаи, стоят по пятнадцать, а то и более лет, пока не сгниют нижние венцы, положенные прямо на землю. Где есть камень, строят камелек с железной трубой: по-черному топят самые ленивые, поскольку будет копоть и сажа, портящие пушнину. Но чаще ставят жестяную легкую печку, которую в конце сезона обязательно уносят и прячут в лесу, чтобы не украли. Я еще захватил времена, когда существовали таежные законы и никто не смел пакостить в охотничьих угодьях. Дверь зимовья обычно запирают на засов, завинчивают пробой на болт с гайкой или, на худой случай, подпирают хорошим бревном, чтобы не залез медведь; человек же может войти, переночевать, если голодный, взять сухарей, сушеной рыбы, вяленого мяса, которые непременно оставит охотник. Однако с середины семидесятых, с появлением у наших сограждан автомобилей, моторных лодок, в леса ринулись беззаконные городские люди и началось повальное баловство. Промысловики труднодоступных районов Восточной Сибири, которых порой забрасывают на участки на вертолетах и гидросамолетах, не знали этой напасти, но в обжитой Западной, тем паче в Европейской части России стало невозможно что-либо оставлять в зимовьях, прятали не только печи, но двери и рамы, которые дикари непременно сожгут и разобьют.

Обустройством промыслового участка обычно занимаются в начале лета и заодно ведут неофициальный подсчет дичи и приплода пушного зверька, дабы знать, на что рассчитывать. Есть невидимые простому глазу приметы, по которым можно судить о количестве детенышей в помете, например, по тому, как часто норка плывет с добытой рыбой, сколько и какую траву ондатра плавит в хатку или нору. Есть ли мышь, например, — соболиный, лисий корм, каковы ягодники, кедровая, еловая и сосновая шишка. Гнезд мелких животных найти невероятно трудно, особенно соболя, но если ты летом, без собаки, вдруг увидел его — будущий сезон будет удачным. В июне — июле начинаются покосы, затем сбор дикорастущих: смородина, голубика, черника, позже брусника и — грибной сезон до сентября. Ягоды варят в сиропе и затаривают в бочки, грибы солят или тоже отваривают и тоже в бочки: будет на что детей в школу собрать, а то и купить новый лодочный мотор.

Впрочем, пушной промысел продолжается и летом — доводят план на крота, на того самого отвратительного зверька, что сейчас распахивает огороды и дачи, но это тоже дело пацанов. На подземном ходу крота ставишь проволочную кротоловку или выкапываешь яму, устанавливаешь капкан (№ 1) или трехлитровую банку, сверху прикрываешь корой и снова засыпаешь. Два раза в день надо оббежать все ловушки, взять добычу, принести домой, снять шкурку, растянуть на доске гвоздиками и высушить — девять копеек заработал! До сей поры гадаю — что за вещи производили из меха крота? На известные нам изделия он не годится…

В конце августа, коль раз в четыре года случится урожайный год, надо ехать на шишко-бойный промысел. С собой берут запас продуктов, мешки, валики — устройство для перемалывания шишки, веялки-решета, все в лодку и на неделю в кедровники. С болотного кедра шишку бьют бойком или колотом: толстая длинная слега с закрепленной на конце чуркой. Боек приставляют к прогонистому дереву, привязывают резиной, оттягивают и с силой бьют по стволу. От сотрясения шишка валится с кедра дождем — несколько ударов и все чисто. На разлапистые боровые кедры лазают с шестом, поэтому они называются лазовыми. По мере того как забираешься на дерево, сбиваешь шестом шишки с сучьев, и так до самой вершины. А чтобы не спускаться на землю да снова не подниматься, ловкие шишкари подтягивают к себе вершину соседнего кедра, перебираются на него и продолжают работу. Кстати, ветви очень хрупкие и не глубко вросшие в ствол, особенно ближе к вершине, отчего часто под ногой выворачиваются или ломаются, поэтому у бойца, как у альпиниста, всегда должно быть три точки опоры. Когда созреет шишка, в кедровники сбегается все животное племя, потребляющее орех, от бурундука, белки до птицы-кедровки и мышей. Иногда только собьешь шишку, а бурундук преспокойно садится и начинает ее шелушить, не обращая на тебя внимания — кедровник-то общий.

Сбитую шишку затаривают в мешки, несут в лагерь и там перемалывают на валиках в труху. Затем отсеивают орех через калиброванные решета, отвеивают легкую шелуху на ветру, затем копают ямы, разводят там костер, насыпают на железные решета, калят на слабом огне и сдают государству. А для себя еще и подкоптят на дыму из кедровой хвои и черемухи. Как вечер, так все за стол, поставят тазик с орехом и щелкать да беседы вести. Или насыплешь пару карманов полушубка да в клуб…

С шишкобойного промысла приезжаешь насквозь пропахший и промазанный кедровой серой, чудный аромат которой пропадает лишь после третьей бани. А волосы так не расчесать, стричься приходится.