Ох, уж этот Босс!

Перевел взгляд на Гелю, желая понять, что происходит, но едва пригляделся внимательнее, понял, что вся ее бравада и эта веселость — напускные. Если бы я не знал девчонок так хорошо, пожалуй, вряд ли смог это понять. Но благодаря тому, что мы стали так близки, их настроение и притворство я чувствовал всем нутром.

Желание спросить, что происходит, прямо-таки распирало меня, и лишь предостерегающий взгляд Гели заставил удержать вопрос на кончике языка. Что-то назревает! И наши девочки уже в курсе всего грядущего…

Яшка посмотрел на меня, и в его глазах я увидел отражение всех тех же мыслей, что и родились за мгновение до этого у меня: мы с ним единственные, кто никак не может ухватить всю картину происходящего целиком!

— Девочки, мы решаем деловые вопросы, — хмуро подал голос Виктор Алексеевич. — Может, погуляете пока?

— О, — воскликнула Геля. — Простите, мы не знали, — она состроила умилительную рожицу. — Просто соскучились очень, вот и зашли увидеться и пожелать хорошего дня, — ее ладошка опустилась на щеку Яши и чуть ее сжала.

Глаза Флагмана сощурились, сверкнув злостью. Но он тут же поспешил сменить выражение.

— Мы сейчас уйдем, мне пообещали зарядку для мобильника принести, — сказала Геля, роясь в сумочке в поисках телефона. — А то разрядился, — помахала она черным экраном. — А Яська свой телефон в куртке оставила. Боюсь, разминемся.

Папа кивнул, благосклонно позволив девочкам еще некоторое время посидеть с нами. Но нам даже не пришлось мучительно выдумывать темы для разговора: полог вновь распахнулся, и в кабинку вошел Алекс.

Он с повседневной задорной улыбкой поздоровался с нами, как вдруг его взгляд уперся в Виктора Алексеевича. Неожиданно лицо приняло угрожающее выражение, незнакомое мне, наполненное злобой и каким-то отвращением.

— Какого черта? — прорычал мой бармен, буквально прожигая Флагмана ненавидящим взглядом.

Яся рядом вздрогнула и вцепилась в мою ладонь, во все глаза напряженно глядя на друга.

— Алекс! — возмущенно вырвалось у меня.

— Папа? — вопросительно посмотрела на отца Геля, требуя пояснения.

— Папа? — изумленно воскликнул Алекс, переводя ошарашенный взгляд с Флагмана на Ясину сестру, потом на Ясю и потом вновь на их отца. — Я с места не сдвинусь, пока ты все нам не объяснишь, — холодно сказал он, выпрямляясь во весь свой немалый рост и складывая руки перед собой. И презрительно добавил. — Папа.

*74*

Понимаю ровно одно: я ничего не понимаю! Ловлю такой же как и у меня растерянный взгляд Яши: у него пример тоже не сложился.

Так и хочется спросить прямо как в мыльных операх: что здесь происходит?! С таким же пафосом и строгой интонацией, однако у нас не фильм…

Флагман напряженно сводит плечи, оглядывая всех нас по очереди, и всем становится понятно, что ему крайне не хочется начинать этот разговор.

— А что тут объяснять? — в звенящей тишине звонкий голос Гели раздается как выстрел. — Ты наш брат, Алекс, — с каким-то непонятным выражением лица смотрит она на бармена.

Челюсть Яши совсем не картинно падает вниз. Я, думаю, выгляжу не лучше!

— Ты все знала! — прорычал Виктор Алексеевич.

— Да, — легко пожимает девушка плечами. — Думаешь, я просто так сорвалась сюда? Случайно устроилась именно в этот клуб?

— И притащила за собой сестру!

— Нет, — впервые на ее лице мелькнуло сожаление. — Я не планировала завлекать сюда Ясю, — вздохнула она, посмотрев на сестру. — Как-то само собой вышло… Я считала, что сама смогу аккуратно все разузнать, удостовериться…

— Для чего? — исподлобья посмотрел на нее родитель.

— "Для чего"? — пораженным эхом повторила Геля. — Может, потому что он наш брат? Может, потому что поняла, что всю жизнь ты рассказываешь нам сказки? Может, потому что хотела поступить по справедливости?

— О какой справедливости идет речь? — их диалог напоминал уже рычание двух львов.

— Ты бросил Алекса с матерью, когда ему не было и года, много лет не интересовался его жизнью, ему пришлось самому везде пробиваться… Но он ведь такой же твой ребенок, — последнюю фразу она почти прошептала, с мольбой глядя на отца.

Глаза Алекса смотрели в одну точку, расположенную где-то над плечом отца. Было видно, что мыслями парень находится далеко от этой комнаты, возможно, даже от этого времени. Скулы были крепко сжаты, резко очерчивая контуры челюсти, руки так и лежали скрещенными на мощной груди, и весь его вид являл собой полную отстраненность от происходящего…

— Все так, — неожиданно раздался его глухой голос. — Только в одном ты, Геля, неправа, — Алекс вздохнул и повернулся к ней лицом. — Он помогал нам, а когда я подрос, то наотрез отказался от этой помощи. Пригрозил матери, что уйду из дома, если узнаю, что она у него взяла хоть копейку! Я предпочитал остаться голодным, чем брать у него что-то! Но мы нормально жили, по средствам, не шиковали, конечно, но и не бедствовали.

— Но почему? — раздался тихий голос Яси сбоку от меня, она, не моргая, смотрела на брата глазами, полными слез.

— Мне не нужны деньги бандита!

— ЧТО? — в голос воскликнули сестры.