Охота

Из тьмы за пентаграммой раздался слабый шёпот, странное волнение в тёмном воздухе. Казалось, в тихой комнате внезапно возник небольшой ветерок. На мгновение Дойлу показалось, что темнота в углу стала ползти; затем шёпот прекратился. На лице Дойла возникла натянутая улыбка, когда он опустил пистолет и внимательно прислушался. Больше звуков не было, пока не раздался металлический стук. Дойл посмотрел на пол.

Бенсон лежал, раскинув руки. Недалеко от его пальцев оказалась одна из серебряных ламп. Она перевернулась, и её пламя погасло. Остекленевшие глаза Бенсона выражали злорадное веселье, и пока Дойл смотрел на побелевшее лицо кузена, оно изменялось, пока не осветилось торжествующей, нечестивой радостью. Это выражение лица оставалось неизменным, и наконец Дойл понял, что Бенсон умер.

Он вышел из пентаграммы, непроизвольно содрогнувшись, и поспешно коснулся электрического выключателя. Затем он начал методично обыскивать комнату. Дойл старался не оставлять отпечатков пальцев, и чтобы быть вдвойне уверенным, натянул на руки резиновые перчатки. Ценного ничего не нашлось — набор серебряных кистей, немного драгоценностей, примерно сто долларов наличными.

Дойл снял с постели простыню и завернул в неё свою добычу. Затем он внимательно осмотрелся. Сейчас было бы неуместно совершить ошибку по неосторожности. Дойл кивнул сам себе, выключил свет и вышел из дома. Затем он нашёл палку, разбил окно, и нащупал задвижку. Она легко отворилась.

В небе восходила луна, и бледный луч света ворвался в открытое окно, превратив тень Дойла в чёрное, деформированное пятно на полу. Он быстро отошел в сторону, и свет упал на белое лицо мертвеца. Дойл долго смотрел в окно, прежде чем отвернуться.

Осталось только одно дело. Через полчаса и оно было выполнено, простыня с барахлом оказалась на дне стоячего болота в десяти милях от дома Бенсона. Теперь не осталось никаких улик, указывающих, что Бенсон умер не от рук грабителя. Когда Дойл поехал в свой родной город, он ощутил огромное облегчение, как будто его напряжённые нервы наконец-то успокоились.

Однако возникла неожиданная реакция. Дойла стало ужасно клонить в сон. Летаргическую сонливость, которая охватила его, не удавалось развеять, хотя он опустил лобовое стекло, чтобы прохладный ночной бриз дул ему в лицо.

Дважды он чуть не съехал с дороги. Наконец, поняв, что он не может ехать дальше, Дойл свернул с шоссе, натянул плед на ноги и расслабился. Когда он проснётся, ему потребуется всего несколько часов, чтобы добраться до дома.

Он беспокойно поправил плед. Ночь стала очень холодной. Ледяные звёзды, казалось, пристально смотрели на него с неба, пылающего холодным сиянием. Как только Дойл начал засыпать, ему показалось, что он слышит чей-то смех…

Его разум охватили странные, гротескные образы — ощущение падения через пугающие бездны — ужасное головокружение, которое ушло и оставило его истощённым и беспомощным перед снами, которые пришли…

Дойлу приснилось, что он вернулся в дом Бенсона. Чёрные портьеры по-прежнему покрывали стены, пентаграмма всё ещё слабо светилась на полу, но серебряные лампы уже не горели. Вокруг были темнота и тишина, и дул холодный ветер.

В странной непоследовательности сновидений Дойл осознал без особого удивления, что у комнаты нет потолка. Холодные звёзды пылали в струящемся небе. Без предупреждения над головой Дойла возникло аномальное пятно черноты. Что-то невидимое, как бесформенный силуэт на фоне звёзд, парило над открытой небу комнатой.

Посмотрев вниз, Дойл увидел, что тело Бенсона лежит там же, где оно упало. Остекленевшие глаза покойника, казалось, сияли шокирующим подобием внутреннего света. Глаза не смотрели на Дойла; они смотрели вверх, и свет, который исходил из этих ужасных впадин, фактически искажал темноту комнаты.

И теперь Дойл увидел, что нечто вроде толстой узловатой веревки спускается сверху. Она остановилась над лицом мертвеца, скручиваясь и извиваясь медленными, червеобразными движениями. Следуя за веревкой глазами, Дойл увидел, что она исчезала в чёрном пятне наверху, и он был странно рад тому, что его глаза не могли пронзить тьму, которая окутывала парящее в небе существо.

Очень медленно веки убитого Бенсона начали закрываться. Другого движения на всё ещё бледном лице не было, за исключением почти незаметного закрывания век. Наконец, они полностью закрылись. Дойл наблюдал, как чёрная веревка двигалась беспокойно по комнате, извиваясь и скручиваясь кольцами, а над его головой стало медленно проявляться тусклое сияние. Оно усиливалось до тех пор, пока звёзды не стали выглядеть тусклыми призраками на фоне его великолепия, а затем сияние стало бесшумно опускаться с неба и направилось к Дойлу.

Его охватил ужас. Он попытался податься назад и обнаружил, что не может двигаться; какой-то странный паралич сна удерживал его в состоянии неподвижности и беспомощности. А в бледном сиянии над собой Дойл увидел расплывчатые, аморфные очертания, медленно вплывающие в поле его зрения.