Охота

Экипажи танков, стоящих в строю крайними, предполагали, что враг может попытаться зайти им во фланг, и пребывали настороже. В середине строя танкисты ощущали себя поспокойнее и были явно не так подозрительны, пускай и не различали во мраке даже своих ближайших соседей. Кальтер трусцой проследовал мимо баррикад, сделав вид, что спешит к военным с донесением, вышел на переднюю линию обороны и взялся перебегать от танка к танку, ища тот, у которого будет открыт хотя бы один люк. Конечно, на таком ветру танкисты не станут делать это без особой нужды. Однако кто-то из них все равно рано или поздно высунется наружу, чтобы просто осмотреться, размять затекшие ноги, потянуться, выбросить окурок… Какими бы высокотехнологичными ни были нынешние танки, они по-прежнему оставались тесными железными гробами на колесах. Поэтому любой нормальный человек чувствовал себя в них неуютно и стремился при первой же возможности оттуда выбраться. Или хотя бы выглянуть из люка, если он не мог в данный момент покинуть боевой пост.

Психологический расчет Кальтера оказался верен. Едва он отошел от второго осмотренного им «Аль Халида», как позади него послышалось характерное громыханье. Он развернулся и увидел, как на танковой башне поднялась крышка командирского люка и из него высунулась по пояс фигура в шлемофоне и полевом комбинезоне. Решив, что мешкать вредно и что удачу нужно брать за рога чем быстрее, тем лучше, мнимый «капрал» предпочел вернуться. Стараясь как можно дольше оставаться незамеченным, он забросил автомат за спину и вскочил на броню сзади – так, чтобы держаться у противника за спиной. Тот все же заметил постороннего, оглянулся, но не успел сказать ни слова, как заполучил в щеку разряд электрошокера, от которого тут же лишился чувств. Ноги танкиста подкосились, но Кальтер вовремя подхватил его под мышки, вытянул наружу и сбросил вниз. После чего сам нырнул в люк, держа элеткрошокер наготове, и захлопнул за собой крышку.

Слева от командирского кресла в башне располагался пульт наводчика. Он выпучил глаза, когда вместо неожиданно исчезнувшего соратника в танк запрыгнул какой-то полицейский, но удивление его продлилось недолго. Еще один удар шокером, и второй танкист, потеряв сознание, беспомощно обмяк в своем кресле. А Кальтер, не задерживаясь, уже пробирался дальше – в носовую часть танка, к механику-водителю.

В ходе этой короткой борьбы ни Кальтер, ни обе его жертвы не проронили ни звука. Поэтому водитель узнал о захвате лишь тогда, когда ему сзади в шею уперлось дуло автомата и грозный голос приказал:

– Поезжай вперед! Быстро, а не то башку отстрелю!

Ошарашенный танкист попытался обернуться и что-то сказать, но дуло с такой силой ткнулось ему в затылок, что наверняка набило шишку, а сам он едва не врезался лбом в мониторы. А пока он приходил в себя, Кальтер обыскал его и отобрал висевший у него в набедренной кобуре пистолет.

– Езжай! – повторил захватчик. – Клянусь Аллахом, я не шучу!

Даже если водитель был не робкого десятка, сидя в своем кресле, он не мог оказать сопротивления. Пришлось подчиниться. «Аль Халид» взревел дизелем, тронулся с места и покатил на восток.

– Включишь сирену – пожалеешь! – предупредил Безликий заложника. После чего достал наручники, чтобы сковать запястья и лодыжки наводчику, пока тот не пришел в себя. Кальтеру ничего не стоило просто его прикончить, но он воздержался от крови. Во-первых, при виде нее механик решит, что в конце пути его ждет та же участь, и он может от отчаяния натворить глупостей. И, во-вторых, Верданди эту жестокость категорически не одобрит, а дяде Косте не нужны сейчас скандалы и размолвки. Он и так с трудом убедил Веру, что не намерен убивать своими бомбами охранников Башни (и, кажется, действительно никого не убил, хотя без раненых и контуженных не обошлось). Да и как знать, вероятно, наводчик ему еще понадобится, если он вдруг не сумеет разобраться с орудием «Аль Халида».

Танк съехал с перешейка, и теперь захватчику предстояло выбирать, куда повернуть.

– Налево и дальше прямо! – скомандовал Кальтер, не дожидаясь вопросов. – И двигайся побыстрее! Жми на полную!

Водитель вновь подчинился. Позади послышался далекий вой танковой сирены. Но не обычный протяжный, а прерывистый, состоящий из длинных и коротких гудков. Куприянов прислушался: это была не азбука Морзе, а какой-то сигнальный код. Возможно, оглушенного танкиста еще не нашли, но бегство самого танка вряд ли осталось незамеченным. У Башни начинался переполох, но Кальтер рассчитывал, что в темноте и при отсутствии связи погоня за ними будет организована и выслана не так скоро. То есть примерно к тому моменту, когда дезертировавший танк затеряется на улицах и преследователи уже не смогут засечь своими тепловизорами выхлоп его двигателя.