Охота

— Нет. Я живу с матерью в Саутхемптоне. Папа умер. Он работал в больнице, но не врачом, а санитаром. Отвозил больных на каталке в операционную, водил их в туалет. Тяжелая служба. Думаю, ему хотелось умереть.

— Сожалею.

— Спасибо. Моя мама не может работать, так что я должна как-то выкручиваться. Мне повезло с Энджи. Она добрая, и мы постоянно шутим и смеемся на кухне. — Суфи лукаво взглянула на меня. — Ты считаешь ее симпатичной?

— Как-то не думал об этом. Полагаю, она ничего.

— Смешное словечко «ничего»: отрицание, предполагающее и позитив. На арамейском — это мой родной язык — так не скажешь.

— Что ж, — улыбнулся я, — в английском есть своя прелесть. Можно по-разному выражать оттенки смысла, который по большей части открыт различным толкованиям. Скажи я: да, она симпатичная, — тебе могло бы показаться, что девушка мне нравится.

— А если бы ты сказал «нет»?

— В таком случае ты бы подумала, что я бестактный человек или не уважаю женщин.

— Но ты считаешьее привлекательной?

— Нет.

— Хорошо.

— Почему?

— Иначе я ревновала бы.

— Это меня радует.

— Ты находишь меня хорошенькой?

В тот миг я подумал, что не видел никого красивее этой высокой, стройной девушки с небрежно убранными волосами и вечными смешинками в глазах. А чего стоит ее блестящая темная кожа! Облаченная в старое пальто, сшитое давным-давно для пожилой и полной дамы, закутанная по уши в вязаный шарф, она походила на прекрасную черную ночную бабочку.

— Я считаю тебя очень красивой.

Мы все еще стоим у фонтана. Девушка едва заметно поднимает голову, приоткрывает рот. Я приближаюсь к ней, и она подается в мою сторону. Собираюсь поцеловать ее. Да, вне всяких сомнений.

— Мориарти! — Голос доносится от замка. — Где ты, черт возьми?

Кажется, кричит Нэш. Не хочу отвечать. Мне хорошо здесь, в таинственном саду, рядом с Суфи. Плевать, что упущен момент, когда я мог бы поцеловать мою прелесть. Возможно, такого случая больше не представится. Ну и ладно. Достаточно просто общаться с ней, разговаривать, смешить ее. Как я люблю эту улыбку!

Слышу другой голос. Похоже на Бландена.

— Нашел его, Ангус?

Не хочу, чтобы они видели меня здесь вместе с Суфи. Надоели тупые приколы и намеки Нэша. Тем не менее пожимаю плечами и небрежно говорю:

— Надо узнать, чего они хотят. Мне бы очень хотелось продолжить наш разговор.

Взгляд Суфи вдруг как-то гаснет. Она опускает глаза и говорит:

— Да, разумеется. Только мы теперь очень заняты на кухне. Пора готовить ужин.

Улыбаюсь и хочу пожать ей руку, но девушка уже повернулась и удаляется от меня.

ГЛАВА 17 СОПЕРНИЧЕСТВО

Я встретил Нэша рядом с домом. Он возвращался из сада и, похоже, потерял надежду отыскать меня.

— Что тебе надо?

— A-а, явился наконец, — проговорил он. В голосе раздражение. — Мы придумали новую игру. За особняком. Доминик считает, что ты примешь участие. Заходил в комнату, но не нашел тебя. Подумал, может, ты решил смотаться отсюда к черту и пошел голосовать на дорогу.

Мы вошли в маленькую дверь в задней части северного крыла, пересекли весь замок и вышли через парадное. Далее путь лежал по усыпанной гравием дорожке вокруг южной стороны здания. Вскоре перед нами оказалась плоская лужайка, заканчивающаяся низкой кирпичной стеной. За ней уже шли поля и лес. Бланден, Дом и Симпсон поджидали нас. Они в приподнятом состоянии духа, явно чем-то взволнованы. Пьют баночное пиво. Эти баночки да еще длинные пальто и шутовские головные уборы делают добропорядочных англичан похожими на бродяг из парка Килберна.

Доминик предлагает нам пива.

— Рад, что Гнэшер нашел тебя, Мэтью, — говорит Дом. — Луи наконец-то вытащил свое грозное оружие и разрешает нам всем позабавиться.

Симпсон держит в руках духовое ружье. Со вчерашнего дня оно не стало выглядеть менее зловеще. То же можно сказать и о владельце воздушки. Нэш делает глоток и громко рыгает.

— Сейчас установим мишени, — говорит он и собирает пустые банки.

Протягивает руку, и я вынужден залпом допить все оставшееся пиво. Ангус расставляет банки на стене.

— Кто первый? — спрашивает Симпсон.

— Это все же моя вечеринка, — говорит Дом, и никто не возражает, когда он берет пневматическое ружье из рук Луи.

— Когда ты стрелял в последний раз? — спрашивает Симпсон.

— В прошлом году.

— А из воздушки?

— Не прикасался к ней со школьных дней. Как она заряжается?

Симпсон взял у него винтовку и показал, как это делается.

— Я полагаю, один выстрел?

— Нет, в обойме двадцать пуль. Только всякий раз перезаряжай. Думаю, тебе не нужно напоминать, что следует должным образом обращаться с таким грозным оружием.

— Ну разумеется.

— Как ты предпочитаешь: лежа или стоя?

— Луи, неужели ты думаешь, что я испытываю большое желание валяться в дерьме? Стоя, конечно.

— У тебя есть право выбора. Однако из положения лежа лучше целиться.

— Не хочу достигать отличных результатов ценой потери своих лучших вельветовых штанов. Купил на распродаже. Мне вовсе не улыбается снова биться в толпе мерзких идиотов ради пары брюк.

— Заткнись, Доминик, и начинай стрелять, — говорит Симпсон, не в силах сдержать улыбки.