Охота без милосердия

Дэйтлон закрыл глаза. Он попытался вспомнить, что с ним происходило в последние часы его сознания. Ничего сверхъестественного. Но как в его номере мог возникнуть пожар? Кто мог накормить его снотворным? Он в номере у женщины, где спал Феннер, выпил шампанского, вернулся к себе, подошел к дивану и ему стало душно. Дальше — белое пятно. Он же запер дверь, кто мог его поджечь? Но в первый раз дверь была открыта! И почему Олин спал? Когда рядом с ним женщина, то ничто его не усыпит, кроме снотворного. Шампанское? Кто эта баба и как они вышли на нас? ФБР или люди Чарли? Где Феннер?

Дэйтлон выплюнул мундштук и повернулся к женщине.

— Меня привезли одного?

— Да. Больше никто не пострадал. Пожар был только в вашей комнате.

Дэйтлон понял, что Феннер попал в ловушку, и понял, что ему необходимо уходить. Уходить тихо, незаметно, без шума. Он приподнялся на локтях, но тут же потерял сознание.

Очнулся он через несколько минут. Во рту опять торчал мундштук от кислородной подушки.

Сиделка заметила, что он пошевелился, и запричитала.

— Боже упаси, вам нельзя шевелиться, лежите спокойно, если вам что-нибудь нужно, я подам, но кроме воды вам ничего нельзя.

— Дайте воды.

Она встала, подошла к столу и налила из графина воду. Дэйтлон был из тех людей, которые верили во второй дыхание. Присев на край кровати, сестра приподняла его голову и поднесла к губам стакан. Он вынул изо рта мундштук и сдвинул подушку к ногам. Он сделал несколько глотков, освободил левую руку и, обхватив женщину двумя руками, крепко прижал ее себе. Стакан выскользнул у нее из рук и упал на пол. Он нащупал у нее сонную артерию и отпустил ее лишь тогда, когда был уверен, что она без сознания.

Медсестра сползла на пол и раскинулась на ковре.

Ему понадобилось не меньше пяти минут, чтобы восстановить силы. В глазах плавали красные круги. Он глубоко вздохнул, сбросил с себя одеяло и сел. Через секунду он стоял на ногах, и если уж он встал, то теперь его уже трудно сбить.

Не меньше десяти минут ушло на обхаживание сиделки. Он связал ей полотенцем руки и ноги, чепчик был испорчен и превращен в кляп, а ее тело заняло место на кровати.

Простыни и пододеяльник были сняты и связаны. Дэйтлон сделал это после того, как убедился, что его палата находится на втором этаже. Выходить в коридор было слишком рискованно. У него не хватило бы сил еще на парочку сестер. Решение было одно, и выбирать не приходилось.

Крис распахнул окно и привязал один конец к ручке фрамуги. Единая цепь из постельного белья не имела достаточной длины, но лучше такой канат, чем никакого. Руки дрожали и он боялся сорваться, однако ему удалось взобраться на подоконник без особых усилий.

Свежий прохладный ветерок пахнул ему в лицо. Высота не превышала двенадцати футов. Дэйтлон ухватился за ткань, свесил ноги наружу и оттолкнулся.

Он проскользил по простыни, задержался на узле, проскочил по пододеяльнику и остальное расстояние пролетел по воздуху. Приземлился на мыски, и его отбросило в сторону, он наткнулся на низкую чугунную решетку и, перелетев ее, упал в рыхлую цветочную клумбу.

Резкая боль пронзила правую ногу, острый выступ парапета пропорол ткань больничной пижамы и оставил глубокий порез на ноге. Ткань тут же обагрилась.

Крис оторвал рукав пижамы и стянул рану. Но боль не позволяла ему подняться на ноги.

Сегодня у него не самый легкий и везучий день. Бывали дни и получше.

Сзади осталось здание больницы, впереди и по сторонам чернела стена кустарника. Как он мог догадаться, вход в здание был с другой стороны. Если перед ним лес, то его найдут только с собаками. Но Крис не имел ориентиров. Он пополз вперед, подальше от больничного корпуса. Боль в ноге стала пульсирующей, острой и не прекращалась. Ему приходилось катиться, ползти, идти на четвереньках, он падал, собирал силы в кулак и опять полз.

Его беспорядочный путь привел его к стене. К высокой кирпичной стене. Он не имел представления, в какую сторону ему двигаться дальше. Он не знал, что въездные ворота находятся на противоположной стороне территории. И надо было какому-то умнику придумать, что больница должна быть огорожена стеной.

Но сдаваться Дэйтлон не собирался. Он знал, что даже самая длинная ограда имеет конец. Крис пополз дальше вдоль стены.

Он полз, пока не потерял сознание.

Ворвавшись в палату, Бард и Харви увидели раскрытое окно и связанную сиделку на кровати.

Харви бросился к окну, но, кроме связанных простыней и черноты сада, ничего не увидел.

Бард включил верхний свет, выдернул кляп изо рта сиделки и ударил ее по щеке, но она оставалась неподвижной. Он взял со стола графин с водой и выплеснул женщине в лицо все содержимое посудины. Сиделка что-то промычала, Бард начал бить ее по лицу с такой силой, что ее голова моталась, как мяч, из стороны в сторону.

— Что вы делаете?! Прекратите! — возмутилась медсестра, стоящая в дверях.

— Бесполезно. Надо идти в сад! — крикнул Харви.

— Далеко он уйти не мог.

Они выскочили из палаты, отшвырнув медсестру в сторону. Девушка с трудом удержалась на ногах.