Охота Дьявола

— Блядь, нет. Дело не в том, чего хочу я, — правда была горькой на вкус. — Речь идет о том, чего ожидает от нас Братство.

Ее глаза наполнились слезами, в ее взгляде читалась боль и предательство.

— И какова моя роль во всем этом? Просто пешка в игре Братства? — ее голос дрожал от гнева и печали.

— Нет, Мила. Никогда, — запротестовал я, и взял ее руки в свои. — Ты не просто пешка. Ты…

— Жертва? — закончила она за меня, смирившись с действительностью.

Не в силах выдержать ее обвиняющий взгляд, я на мгновение закрыл глаза.

— Я должен был сказать тебе об этом раньше, подготовить тебя к этому.

— Подготовить меня? — усмехнулась она, отдергивая свои руки. — Как можно подготовить человека к чему-то подобному?

Я видел боль и страх, борющиеся за господство под маской самообладания, которое она отчаянно пыталась сохранить.

— Ты должен был рассказать мне, — сказала шепотом она.

— Я знаю, детка.

— А что будет, если я откажусь? Я не хочу трахаться с твоими братьями. Что будет тогда? Мы не сможем быть вместе?

— Если ты откажешься, я поддержу твое решение и сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Даже если придется умереть.

— Что? Умереть? Блядь, Арчер. От чего ты намерен меня защитить?

— От моего отца и других лидеров Братства.

— О чем ты говоришь?

— Отцы Кая и Тео. Наши деды.

— Что, черт возьми, происходит, Арчер? Зачем тебе умирать ради меня? Почему тебе нужно защищать меня от них?

— Охота и Церемония даны нам в награду за самопожертвование, которое мы приносим ради Братства. Если мы выбираем одну из наших Избранных в качестве своей жены, то она должна пойти на определенные жертвы. Это ты. Твоя жертва показывает нам, что ты готова отдать себя Братству и стать единым целым со мной и нашим миром.

— Разве я еще недостаточно пожертвовала ради тебя?

Я видел, как под поверхностью обычно спокойного поведения Милы кипят обида и гнев. Прекрасно понимая, что вызвал бурю, которая угрожала поглотить все, что мы построили вместе, но я не мог больше отрицать правду. На меня давил груз моей преданности Братству, невыносимая обуза, которая грозила раздавить меня своим огромным давлением.

Словно пытаясь преодолеть растущую пропасть между нами, я сел к ней поближе.

— Мила, ты пожертвовала большим, чем я мог когда-либо просить. Я никогда не хотел этого для тебя, и если ты скажешь мне «нет», то я буду сражаться за тебя и с честью умру с твоим именем на губах.

— Ты пытаешься сказать, что у меня нет выбора?

— У тебя есть выбор. Выбор есть всегда.

— Конечно, меня либо трахнут трое мужиков, либо нужно пожертвовать твоей жизнью. Это ни хрена не выбор, Арчер. Я всегда буду выбирать тебя и твою жизнь.

— От Братства никуда не деться. Не тогда, когда ты в курсе о его существовании.

— Они не смогут держать меня здесь.

— Я не об этом говорю.

— Тогда говори понятней, Арчер.

— Если ты решишь уйти, то тебя найдут и будут передавать по кругу, начиная со старших лидеров. Они не остановятся, пока не сломают тебя окончательно.

Ее лицо побледнело еще больше. До нее, казалось, дошла суровая реальность стоящего перед ней выбора, тяжесть которого навалилась на нее, как свинцовое одеяло. Она сидела, уставившись на меня, сжав челюсти.

— К черту патриархат, — заявила она твердым голосом, несмотря на дрожь, выдававшую ее. — Я не позволю кучке стариков принимать за меня решения. Я не позволю использовать меня как какое-то ягненка, отдающего в жертву. Братство с его архаичными правилами может идти на хуй.

Я с трепетом наблюдал, как решимость моей девочки крепла, ее дух сиял ярче, чем когда-либо прежде. Огонь в ее глазах зажег во мне искру, вновь обретенное восхищение женщиной, которая встала против многолетних традиций и угнетения.

— Я принадлежу тебе, Арчер, и никому больше. Я не принадлежу Братству. Ты не принадлежишь им. Я сделаю все возможное, чтобы быть с тобой. Если это означает, что мне придется сыграть какую-то роль, то я ее сыграю. Если они хотят видеть королеву, я дам им ее, а после, с большим удовольствием сожгу их гребаное королевство дотла.

— Мила, — выдохнул я, мой голос был в равной степени наполнен гордостью и любовью. — Я не перестаю восхищаться тобой.

— А теперь расскажи мне все, что знаешь об Александре Бенсоне и моем отце.