Охота Грифа

— Там это всё надолго ещё? — задушила я истеричные нотки и спросила спокойно.

— Да нет. Отдышатся, освежатся, потом поделятся впечатлениями о бое, и на этом всё. Я сейчас отключусь, наберу тебя, когда начнется интервью.

Воспользовавшись передышкой, я поспешила умыться и поставила разогреваться пюре с котлетой — ужин мелкого. Сама решила ждать Матвея и без него ни крошки не есть. Будет, так сказать, пост. Я иногда так загадывала в детстве. Вот не буду ни с кем разговаривать до второго урока, тогда папа проведёт все выходные дома со мной. Или не наступлю ни на одну трещину в асфальте по дороге в школу — меня сегодня не спросят.

Я этим волшебством старалась не злоупотреблять, боялась, что если стану частить, оно перестанет работать. Потом повзрослела и больше фигнёй не страдала. А вот сейчас вдруг вспомнила и решила: в любви и на войне все средства хороши — и загадала:  приготовлю праздничный ужин, но не съем ни крошки и не попробую, тогда мы с Матвеем помиримся, и все у нас опять будет хорошо.

Тётка позвонила по видео минут через сорок. Матвей выглядел сносно, и только рана над бровью и наливавшийся на скуле синяк удручали. Но он улыбался и хвалил соперника. К слову, Якудза выглядел не лучше. И хоть он разливался соловьем, воспевая Грифу дифирамбы, мне все равно совершенно не нравился.

— Ну все, выдыхай, бобёр. Я с ним поговорила. Гриф сказал, что сразу домой поедет, — отчиталась Ксения, переключив камеру на себя.

— Спасибо тебе, родная. Пойду готовиться.

— И патчи на глаза прилепи, а то выглядишь как монгольский пчеловод.

Ох, точно! Столько дел, столько дел к приезду Матвея, а у меня всего пара часов в запасе.

Распрощалась с Ксю и помчалась мариновать мясо.

* * *

Я успела всё. Съездили с Пашкой в магазин, накупили всяких вкусностей вдобавок к необходимым мне продуктам, включая любимое ежевично-черничное мороженое Грифина — большое ведро. А ещё бутылку красного вина — отметить победу. Я запекла мясо с картошкой в рукаве и заморочилась приготовлением салата из баклажанов по рецепту из интернета. И даже испекла хлеб в хлебопечке — она у Матвея имелась, но раньше я ею не пользовалась.

Потом привела себя в порядок: накрутила локоны и сделала вечерний макияж. Надела офигенный сарафан, купленный в шоу-рум и ещё ни разу ни выгулянный. Благородного темно-серого цвета, соблазнительно подчеркивающий верх и загадочно ниспадающий пышными складками до пола, а под него комплект сексуального белья.

Матвея все не было. Время подходило к девяти, сын уже тёр глаза. Укладывала его спать, чутко прислушиваясь к звукам с улицы — тишина. Где-то вдалеке взорвалась петарда, и до меня дошло, что сегодня суббота — на выезде из Москвы пробки…

Всё равно терпеть не могу ждать! Неопределённость убивает. 

Стоя у окна гостиной и вглядываясь в сумерки, я уже разблокировала телефон, намереваясь позвонить Матвею, как ворота, наконец, начали разъезжаться. Бросилась босиком на крыльцо, а потом по дорожке к вышедшему из машины Грифину. Сердце стучало в горле, уши заложило, ноги совсем ослабли от отпустившего напряжения.

Матвей подхватил меня на подлете и прижал к груди.

— Ну ты чего босиком то, ледышка? Переживала, да? — спросил тихо мне в висок, и я всхлипнула, пряча лицо у него на груди. — Ну прости меня. Не думал, что ты будешь так нервничать.

— Отпусти, Матвей, тебе, наверное, тяжело и больно. Пойдём в дом, — я вдруг вспомнила обо всех этих страшных ударах и разжала руки, обвивавшие его шею.

— Своя ноша не тянет, — и не подумал меня опускать на землю Грифин.

Завёлся двигатель автомобиля, и шуршание шин сообщило, что Вишня тихонько въехал в открытые ворота, не мешая нам. А Матвей нажал кнопку на пульте и зашагал к дому.

— Прости меня, Матвей. Я такая дура, — не стала я откладывать слова, которые мечтала сказать ему весь день, — я больше никогда в жизни не хочу переживать такое! Не хочу видеть, как ты истекаешь кровью...

Грифин хмыкнул и даже фыркнул, сдерживая смех.

— Это же пустяки, принцесса! Ерунда полнейшая! Я не истекал кровью. Но если ты хочешь получить от меня обещание не выходить на бои, я тоже хочу тебя кое о чем попросить...

Мы вошли в дом, и Матвей направился было наверх в спальню, но я его остановила.

— Ужин. Я приготовила праздничный ужин. Неси меня в кухню.

Он послушно развернулся и пошёл, куда послала. Правда, на отдельный стул меня сажать не стал. Так и оставил сидеть на своих коленях. Но я не возражала. Мне даже есть не хотелось, хотя я свой зарок исполнила честно и ничего из приготовленного даже не пробовала.

— Ух, ты! Выглядит аппетитно! За твои кулинарные таланты я люблю тебя ещё сильнее, ледышка моя.

Я замерла. Любит ещё сильнее? Любит?

— Ты меня любишь? — шёпотом спросила и затаила дыхание.

Грифин вернул ложку обратно в салатник, поднял мою голову за подбородок и пытливо заглянул в глаза.

— А ты в этом сомневалась, что ли? — спросил очень серьёзно.

— Ты не говорил...

— Господи, Диана. Неужели по моему отношению этого было не видно?

— Ну, я не знаю... Вдруг это симпатия или похоть...