Охота. Я и военные преступники

Я не располагаю информацией о тех доказательствах, на которых основывалось обвинение Брюгьера. Не знаю, смогла ли бы я выдвинуть обвинение против Кагаме и представить его судебной палате трибунала. Не представляю, какой работы потребовал бы подобный документ, ведь в столь сложном вопросе недопустимы даже малейшие неточности и сомнения. Естественно, что после объявления Брюгьера руандийские власти впали в ярость. Но я уверена, что все это наигранное возмущение было направлено лишь на то, чтобы произвести впечатление на руандийских тутси. Правительство разразилось знакомыми обвинениями. Руандийцы утверждали, что Франция пытается уничтожить Руанду. Министр иностранных дел Руанды, тот самый Шарль Муриганде, который публично заявлял о том, что страна будет сотрудничать со специальным расследованием трибунала, зашел настолько далеко, что попытался обвинить Францию в соучастии в убийстве 800 тысяч тутси. Муриганде заявил: «Французы пытаются заглушить голос совести, их роль в геноциде была очень велика. Теперь же они стараются переложить свою ответственность на других». Через неделю после того, как Брюгьер выписал ордера на арест, Руанда разорвала дипломатические отношения с Францией. Французскому послу предложили покинуть страну в 24 часа. Полагаю, он благополучно вылетел из столичного аэропорта.

Глава 10 Борьба с Загребом 1999–2007 годы

Многие сербские официальные лица, с которыми я встречалась, открыто обвиняли трибунал по бывшей Югославии в необъективности. Они постоянно вступали в конфронтацию, оказывали откровенное сопротивление и категорически отрицали что бы то ни было. Сколь бы убедительными ни были факты и доказательства, сербы опровергали их, не брезгуя никакими средствами. Их извращенная откровенность вызывала у меня определенное уважение. Хорватские официальные лица вели себя по-другому Первый президент Хорватии Франьо Туджман и его ставленники в Хорватии в контролируемой хорватами части Боснии и Герцеговины долгие годы клялись сотрудничать с трибуналом по Югославии. Они мне улыбались, пожимали руку, давали обещания, строили величественную muro di gomma, а потом прибегали к хитростям, уловкам, обману и ударам в спину. Один из юристов трибунала, канадец, любивший распространять слухи и сплетни, точно охарактеризовал различие между сербами и хорватами, пытающимися помещать работе трибунала. «Сербы, конечно, ублюдки, — сказал он. — Но хорваты — подлые ублюдки…»

Хорватов, представших перед трибуналом, обвиняли в преступлениях, совершенных между двумя военными кампаниями. Во-первых, Республика Хорватия начала военные действия с целью возвращения контроля над своей территорией, которую сербы вместе с Югославской национальной армией захватили в 1991 году. Во-вторых, Республика Хорватия совместно с армией боснийских хорватов (Хорватский совет обороны), с 1992 по 1994 годы пыталась отвоевать часть территории Боснии и Герцеговины и присоединить ее к Республике Хорватия. Туджман и другие руководители страны стремились сохранить военную и финансовую поддержку этой операции в тайне, но никого одурачить не удалось. Прошло почти десять лет, двое участников умерли от рака, политическая обстановка в Республике Хорватия оставалась нестабильной. И только тогда аналитики прокурорской службы смогли собрать достаточно документов, чтобы детально охарактеризовать действия Туджмана и его ставленников по противодействию работе трибунала и обеспечению безнаказанности для себя и других высокопоставленных хорватских военных.

Многие хорваты считают генерала Анте Готовину героем войны. Мужественный и совершенно неотразимый в военной форме генерал родился в Хорватии. С 1973 по 1978 годы он служил во Французском иностранном легионе. Я подписывала обвинительное заключение против него. В документах говорилось, что Готовина вернулся на родину в июне 1991 года, именно в тот момент, когда Хорватия объявила о своей независимости от бывшей Югославии. После этого в стране начались ожесточенные стычки между хорватской полицией и вооруженными представителями сербского меньшинства. Сербы получали оружие, деньги и иную поддержку от Югославской национальной армии и правительства Милошевича. Такое положение дел сохранялось в течение года. Сербы громили полицейские участки, а хорватское правительство безуспешно пыталось вернуть себе контроль над страной. Война началась осенью 1991 года. К концу года Югославская национальная армия захватила треть хорватской территории. Сербские лидеры провозгласили эти территории Республикой Сербской Краиной, или просто Краиной. Не в силах оказать военное сопротивление, правительство Хорватии в декабре 1991 года согласилось с мирным планом, предложенным ООН. Согласно этому плану, на территории Хорватии, удерживаемой сербами, были организованы четыре «защищаемых ООН зоны». Суверенитет Хорватии над этими территориями признавали все, кроме сербов. В начале 1992 года ООН разместила в этих зонах миротворческие силы UNPROFOR.