Охота к перемене мест

Ну а Нонна защищается от жизненных неурядиц оптимизмом, преданностью любимому искусству. Не утвердили кинопробу? Обошли с распределением ролей в новой пьесе? Надо унять непрошеные слезы, этих слез нет в ремарке драматурга, их нет в сценарии, надо убедить себя, что это — мелкие обиды, как ни сильно ее огорчение. Утешение она будет искать в симпатиях и признании зрителей.

Варежка поделилась с Нонной своим огорчением: не пришлось поехать с бригадой в Останкино. Кажется, впервые в истории вертолет взял на себя обязанности подъемного крана. Так и без куска хлеба останешься на старости лет. А подымать своим краном по винтику, по кирпичику скучно.

Поскольку бригада в командировке, Варежка переезжает в Братск. Зовут земляки, ее ждет там мощный подъемный кран.

А Нонна поделилась с Варежкой своей нерешительностью — лететь ли в Останкино, назвавшись женой Маркарова, как советует Галимзян? Женщине легче представить себе положение, в каком окажется Нонна. Долго ли ославить, осрамить?

Варежка уверена, что ребята встретят Нонну приветливо, а если кто станет коситься — наплевать и растереть. Ребята поймут, что приехать вот так, как Нонна, — значит оказать бригаде щедрое доверие.

Уже пришло время отправляться на аэродром, а Галиуллин не мог найти ни газика, ни «Москвича», ни пикапа, ни рафика, ни уазика. Согласился их выручить водитель десятитонного КрАЗа. Чемодан и рюкзак погрузили в кузов, а Нонна с гитарой в руках, Галимзян и Зина втроем забрались в кабину, уселись рядом с водителем.

— Рюкзак очень тяжелый, не сядут у тебя рессоры? — спросила Зина у водителя, едва КрАЗ тронулся с места,

Нонне удалось вылететь вторым рейсом, и вот она и ее тень вместе прилетели сюда.

— Почему вашу глухомань назвали Останкино? — спросила Нонна, когда они вышли на лесную просеку.

Официально никто это поселение так не называл. И, однако же, по этому самозваному адресу почтари переправляют им письма из Приангарска.

Таежное Останкино даже не поселение, а бивак, стойбище, которое навсегда прекратит свое существование с отъездом монтажников. Что станут делать добрые люди в глухомани, у подножья башни, когда ее водрузят на крутой сопке, на отроге какого-то безымянного хребта?

Когдатошнее зимовье приспособили под склад. На двери висел замок, по словам Маркарова, единственный замок во всем Останкине. Прораб Рыбасов всякую просьбу о выдаче инструментов или материалов начинает словами: «Я лицо материально ответственное...» Нет и не будет резона ездить охотникам в это зимовье, движок и вертолеты распугали окрестное зверье на годы вперед.

Миновали вагончик без колес, переведенный на оседлый образ жизни. Может, вагончик бросят здесь за ненадобностью, а может, зимой поставят на санные полозья и утащат. Вагончик этот у них — и конференц-зал, и чертежная; в углу за картонной ширмой, заклеенной старыми чертежами, стоит раскладушка Рыбасова.

Котлопункт под хвойным навесом. Самодельный круглый стол; на исполинский пень горизонтально установили катушку из-под кабеля. Нонна заинтересовалась — как сюда попала эта столешница? Осталась в наследство от электролинейщиков. Они монтировали севернее сопки высоковольтную линию, а катушку притащили сюда по зимнику.

— Наш обеденный стол, — с гордостью сообщил Мартик.

Вокруг стола — грубо отесанные скамейки.

Миновали большую палатку. Хотели установить еще маленькую палатку для женского персонала, но ее на базе Востсибстальмонтажа не нашли. Поневоле отказались от поварих, обед привозят в термосах на вертолете, ну а в нелетную погоду, бывает, питаются всухомятку.

Зимовье, вагончик, котлопункт, радиорубка и две палатки вдоль просеки образовали подобие улочки. Дошли до второй, крайней палатки.

И чем ближе подходили, тем нерешительнее шагал Маркаров с чемоданом и рюкзаком, тем озабоченнее становился.

Не острил сам и не откликался на шутки Нонны; она вопрошающе покосилась на него.

Куда же все-таки пристроить Нонну?

В закуток прораба, завешанный чертежами? Но это только на одну ночь.

Уступить ей свою койку в палатке, а самому перебраться на койку Чернеги? Тот сдает экзамены в Иркутске и вернется через несколько дней.

Не все мужики отнесутся к ее вселению благожелательно. Да и как может молодая женщина не стеснить жильцов мужского общежития?

Получив радиограмму, он не посоветовался с Шестаковым, опасался, тот не поверит, что приезд Нонны — полная неожиданность для Маркарова.

Не посоветовался, не успел ничего предпринять и злился на себя за это.

У входа во вторую палатку их увидел Садырин.

— Гляньте, кто прилетел — женщина, друг человека! — Он побежал им навстречу и выхватил чемодан у Маркарова.