Охота (ЛП)

— Спасибо. Надеюсь, что так. Я узнала об этом незадолго до битвы. Он не сказал мне, когда начал собирать коллекцию, и я не узнала о ней, пока его не стало. Это ранит. Но я понимаю, почему он держал меня в неведении.

— Чтобы ты была в безопасности, — произнес Малахи.

— Ага. Одна из многих вещей, которые он от меня скрыл. — Я вздохнула, собираясь с мыслями, и повернулась к нему. — Мне нужно спросить тебя об Эриде.

— Ты можешь спросить, хотя я могу быть не способен ответить. Что ты хочешь узнать?

Я подождала, прежде чем спросить:

— Эрида и мой отец.

Он ответил не сразу.

— Это был вопрос?

— Это было предисловие, — неубедительно сказала я. — Они были друзьями?

Он смотрел на меня какое-то время, которое показалось мне бесконечностью.

— Они были друзьями, — наконец ответил он. — И даже больше.

Это подтвердило мои догадки.

— Они были любовниками, — произнесла я. — Я так и подумала после того, что она сказала мне прошлой ночью. Но я не знала, что он встречался хоть с кем-то. Я никогда ее не видела, и он ничего мне не рассказывал.

Малахи кивнул.

— Они были очень осторожны, что понятно. Таковы были обстоятельства. Если бы о них узнали, ее бы заключили в тюрьму, а его бы наказали за укрывательство. Паранормального.

— Ты знал мою мать?

— Я не знал, что она была твоей матерью, когда я встретил ее. Эрида рассказала мне позже.

Я рассказала ему о том, что знала.

— Мне жаль, что твой отец не рассказал тебе правды.

— Я тоже. — Потому что к этому все и шло. К тому, что мой отец мне врал. — Эрида ее знала, но я не знаю ни ее, ни чего-либо о ней.

— Она была прекрасной женщиной, хотя, насколько я знаю, она была довольно холодна.

Я кивнула.

— Пойдем со мной.

Мы прошли через кухню, затем в узкую дверь, которая вела в подвал.

Комната, скорее всего, когда-то была местом хранения на заправочной станции и возможностью доступа к машинам снизу через люки на первом этаже, открывающиеся под ними. Сейчас же здесь располагаются ряды металлических стеллажей с водой и продуктами, а также небольшая кровать, на которой я сплю.

А также здесь хранится сундук, содержащий всего одну вещь — фотографию женщины с рыжими волосами.

Мы с Лиамом забрали эту фотографию в ту ночь, когда обнаружили это место; а вернула ее на место я, когда вернулась сюда после битвы, на место, где я ее и нашла.

Подняв крышку сундука, я вытащила фотографию. Я протянула ее Малахи, не посмотрев на изображение. Я уже и так «засмотрела ее до дыр».

— Я нашла фотографию здесь, — сказала я. — На ней нет никаких надписей. Полагаю, мой отец оставил ее здесь, но не знаю почему. Она похожа на меня. А после разговора с Эридой…

Малахи кивнул.

— Я так понимаю, это твоя мама. Она действительно похожа на тебя. — Сейчас он говорил очень ласково. Я посмотрела на него. — Вы обе можете быть неправы. Это может быть недоразумением или совпадением.

Но это прозвучало глупо и наивно даже для меня. А это ведь я верила в ложь больше двадцати лет. Меня обманывали белее двадцати лет.

— Я так понимаю, твой отец всем рассказывал, что она пропала. Он рассказал Эриде правду только когда она нашла ее фотографию.

У меня снова сжался желудок.

— Эту фотографию?

«Поэтому она была в сундуке? Он убрал ее, чтобы она не смотрела на нее?»

— Я не знаю, извини.

Я кивнула.

— Эрида была здесь?

— Я ничего не знал об этом месте. Если бы Эрида знала, думаю, она бы мне рассказала. — Он оглянулся. — Или, может быть, правильнее будет сказать, что она рассказала бы мне, если бы знала, что здесь хранится. Я не знаю, как много твой отец ей рассказывал.

Я кивнула, заставив себя посмотреть на фотографию.

— Эта женщина была в Талишике.

Он удивленно вскинул брови.

— Была?

— Не на нашей стороне. Она была с группой, которая пыталась прорваться сквозь Завесу. Она работала на Сдерживающих?

— Не знаю. Я ничего о ней не знаю. Не думаю, что твой отец говорил о ней, и не думаю, что Эрида задавала много вопросов. Но Эрида может знать больше меня, больше того, что она мне рассказывала. Ты должна поговорить с ней.

Когда я не ответила, он обернулся ко мне.

— Она не виновата, что твой отец тебе лгал.

Я это тоже понимала. Но легче от этого не становилось.

— Ты прав.

Я убрала фотографию обратно и закрыла крышку сундука, мечтая о том, чтобы так же легко разобраться и со своими чувствами.

* * *

Я не спала. На самом деле не могла уснуть.

У меня в голове крутились мысли об открывшейся правде и старой лжи. О Лиаме и его демонах. О моих маме, папе и его лжи.

Я пыталась путешествовать по уголкам памяти, вспоминая каждый раз, когда расспрашивала о своей маме и о том, что он говорил мне лично. Пыталась вспомнить его эмоции. «Было ли по нему похоже, что он лжет?» И это был еще не самый важный вопрос. Самый тяжелый вопрос.